В спорт люди приходят по разным причинам: кто-то из любви ко всем этим железкам, тренажёрам и занятиям, кто-то – из нужды что-то поправить в себе или в своей жизни: здоровье, внешность, имидж. Кирилла привела в спортзал случайность: юноше, выросшему в небольшом посёлке, где нет общественного транспорта вообще, и потому до любого пункта назначения приходилось ходить пешком – весной и осенью по грязи, летом под дождём по лужам, а зимой топтать тропинки по сугробам; чтоб в доме было тепло, надо колоть дрова для русской печки, а чтоб напиться и помыться надо сначала носить чистую воду с колодца одними вёдрами, а потом другими вёдрами выносить её же, только грязную, в канаву, ходить за физической нагрузкой в специальный зал вряд ли пришло бы в голову, даже если бы этот зал там был. Ну, гоняли в детстве мяч на поле с пацанами от безделья, но это пока интернета не было, потом как-то все расселись по домам каждый со своим смартфоном. А потом с ним случилась армия.
В армию Кирилл пошёл сам и с удовольствием: смешно сказать, но это было и его первым в жизни путешествием, и шанс выехать куда-то из умирающей деревни за государственный счёт. На удивление, план его сработал как нельзя лучше: в армии крепкий и уравновешенный Кирилл был на хорошем счету и быстро обзавёлся хорошими друзьями и среди сослуживцев, и среди офицеров, сразу убедивших его остаться служить по контракту. Кирилл, конечно, согласился: назад в деревню не хотелось, а тут – и приличная работа, и отличные друзья. Да ещё и воинская часть стояла при городе, куда молодые и горячие контрабасы выезжали время от времени погулять, да развеяться. За несколько лет службы, казалось, все злачные места посетили, всех красивых девушек окрутили, но, в отличие от быстро оженившихся друзей, Кирилл всё так и ходил в холостяках. Понимая, что надеяться ему в жизни, кроме себя, не на кого, он хватался за любую работу, чтоб заработать лишнюю копейку, и первый вызывался в любую командировку в любую горячую точку планеты – в случае чего, мол, плакать по нему никто не будет, а с деньгами жизнь вкуснее, чем без них.
Хотя нельзя сказать, что эти командировки давались ему так уж легко: и так немногословный от природы, по возвращении из горячих точек он вообще на какое-то время замолкал. На службе, к счастью, много говорить не надо, а если оставались ещё время и силы, Кирилл садился в свою вызывающе дорогую спортивную машину, врубал басы на полную и гнал из части в город – в самый модный клуб, где музыка играет так громко, что становится объёмной и осязаемой физически: её волны обнимают и качают, а басы, пульсируя, так толкают плотный воздух, что, кажется, могли бы вновь запустить холодное сердце, если бы оно остановилось. Там выгоревшему добела суровому блондину с неожиданно тёмными карими глазами на загорелом лице говорить тоже необходимости не было: девчонки сами кружили вокруг разноцветными стайками – только выбирай. Но Кирилл даже не выбирал – обычно просто забирал самую смелую птичку, доверчиво подлетевшую слишком близко, и утром выпускал на волю. Новой птичке, конечно, обещал звонить.
А потом бросался с головой в службу снова и звонить то ли забывал, то ли забивал. Входящие брал. Выслушивал сначала нежное щебетание, потом обиду и досаду, потом – со временем – даже ненависть и злость. Понимающе кивал в трубку. Со всеми обвинениями соглашался. Обещал исправиться, сам звонить, вырваться со службы, приехать, закружить, залюбить. Не исправлялся, не вырывался, не звонил, не любил. Входящие случались всё реже. Сердце билось всё глуше. И тогда, наконец, Кирилл садился в свою вызывающе дорогую спортивную машину, врубал басы на полную и гнал из части в город – в самый модный клуб, вновь запустить готовое остановиться холодное сердце.
