В небе ослепляюще ярко сверкает. Я зажмуриваюсь и торопливо загадываю желание. Дневная падающая звезда – редчайшее явление, и теперь моя мечта точно сбудется! Шевельнув губами, распахиваю ресницы и, предвкушая долгожданные перемены, опускаю взгляд.
Рессур.
Древнейший город и столица моей родины. Он простирается от побережья Кастиркийского моря и упирается в Мэнилиусские горы… Величественный и великолепный, как верховная жрица великой богини во время возложения жертвы. Шёлковые ленты облаков ласкают обнажённые башни белоснежного храма, вокруг которого, разбегаясь солнечными лучиками к городским окраинам, блестят выставленным напоказ золотом дома тщеславной знати.
Я стою на вершине холма и не дыша любуюсь самым грандиозным творением тэтиэнцев. Именно здесь, вдалеке от столичной суеты, я испытываю благоговение и восторг оттого, что живу в этой величественной стране. Сколько себя помню, всегда восхищалась нашим мудрым правителем, который без капли крови объединил разрозненные земли Тэтиэна и создал огромную империю.
Как бы ни убеждал меня в обратном мой назойливый поклонник, я с Иустом никогда не соглашусь…
– Джэна!
Услышав крик сестры, оборачиваюсь. Моя лошадь нервно фыркает и бьёт копытом, а я мягко похлопываю её по шее.
– Тише, Ули. Всё в порядке.
Но это ложь, которую кобыла чувствует. Поэтому я стараюсь спрятать от животного своё растущее волнение. Причина ему – растрёпанная и раскрасневшаяся Вита, которая тяжело бежит ко мне.
– Что случилось? – спрашиваю высоким от напряжения голосом.
– Каликс. – Цепляясь за сбрую, сестра с трудом переводит дыхание. – Пробрался на конгресс и нагрубил императору…
– Что? – холодею я. И, собираясь с силами, в ярости цежу: – За этим стоит Иуст?
– Я не знаю, – едва не плачет Вита. – Что делать, Джэна?!
Сестра кашляет, задыхаясь от быстрого бега, и я поглаживаю её по взмокшей спине. Приказываю:
– Садись.
Она хватается за руку и устраивается позади меня, а я с криком ударяю лошадь в бока, и Ули срывается с места. Ветер бьёт мне в лицо и играет с моими волосами. От скорости слезятся глаза, но я лишь понукаю животное – надо успеть спасти неугомонного брата от плетей. За дерзость Каликс получит их не менее десяти. Мама не вынесет вида его окровавленного тела…
– Джэна, – обнимая меня за талию, с содроганием шепчет Вита.
– Прости, – выдыхаю, стараясь сдержать эмоции, которые порой вырываются из-под моего контроля и охватывают тех, кто ко мне прикасается.
Мой уникальный дар, как говорит верховная жрица. Моё проклятие, как считаю я. Но сегодня это станет спасением младшего брата.
Мы врываемся в Рессур и, распугивая прохожих, несёмся прямиком к храму, у подножия которого раз в месяц собирается конгресс. Каждый горожанин независимо от статуса может выступить и высказать Эмусу всё, что пожелает.
Но не всякий сможет избежать наказания, если переступит невидимую черту. Как жаль, что для Каликса, младшего ребёнка в семье и единственного сына, никогда не было границ. Я не раз говорила матери, что она излишне балует мальчишку. Вседозволенность подталкивает к распущенности, а та ведёт к страданию.
Шум собравшейся толпы слышу ещё задолго до того, как мы подъезжаем к храму. Мама встречает нас. Вцепившись в мою ногу, рыдает:
– Джэна, девочка моя, умоляю… Спаси его!
Молча спешиваюсь и, подхватив подол юбки, тороплюсь к храму. Мне тоже придётся переступить черту, и я настраиваюсь на это. И готовлюсь к последствиям, потому что их не миновать. Да, император выслушает любого горожанина… Мужчину! Если посмеет выступить ребёнок или женщина, то наказания не избежать.
Увидев брата, замираю, и сердце пропускает удар. Ему уже тринадцать, и он почти с меня ростом, но по сравнению со стражниками кажется худеньким мальчишкой. Заметив меня, Каликс пытается вырваться из жёсткой хватки стражников и кричит:
