– Здравствуй, любимая... – Тихий голос Дениса прозвучал у самого ее уха так явственно, так внятно, что Алевтина поначалу даже растерялась. – Эй, Аленька, малышка моя! Ты слышишь меня?
– Д-да... Привет, – она смахнула с себя мимолетное оцепенение и повторила еще раз: – Привет. Ты откуда?
– Все оттуда же, – хохотнул ее супруг и на всякий случай поинтересовался: – Ты, кажется, не в себе, случилось что-нибудь?
Последний вопрос она решила проигнорировать. Если опуститься сейчас до перечисления всех ее последних неудач, то разговор получится слишком долгим и неприятным.
– Да нет... Все в норме... Во всяком случае пока...
– А то голос у тебя какой-то. Я подумал... Н-да... Иван все болеет?
– Да, болеет...
Аля лихорадочно шарила в запасниках памяти в поисках так необходимых сейчас слов, но они отчего-то не находились. Ну не было их – и все тут! Злость – это да! Это пожалуйста! Это сколько вам будет угодно! Только попросите, сразу получите все сполна...
Словно чувствуя ее напряженность, Денис сам пришел ей на помощь, съехав с опасной темы на нейтральную полосу беспредметной болтовни:
– Как у вас там с погодой? Весна скоро. Тепло, наверное...
– Да, почки набухли, – вяло поддержала его Аля, изо всех сил сжимая трубку, чтобы не швырнуть ее на место. – Ты как там?
– Как обычно, Аль... – Супруг немного помялся и робко попросил: – Ты не сможешь приехать?
Начинается! Нашарив пачку сигарет на столе, она прикурила и затянулась так, что в глазах потемнело. С этой просьбой он пристает к ней не первый раз, и она устала объяснять ему, насколько ей сложно это сделать. И дело было даже не в том, что она в настоящий момент не может оставить фирму, дела которой с каждым днем шли все хуже и хуже. И не в том, что Иван был прикован к больничной койке и желал, видите ли, лицезреть ее каждый день подле себя с полнейшим отчетом о текущих делах. А в том, что она не хотела видеть своего супруга. Не хо-те-ла – и все тут!!!
– Не молчи, – в тоне Дениса появились угрожающие нотки. – Ответь! Ты приедешь или нет?
– Нет, – стараясь говорить ровно, ответила она, завесившись плотной пеленой дыма, словно он мог видеть ее сейчас. – Мы уже обсуждали это. Сколько можно?
– А я хочу видеть тебя! Это ты можешь понять?! Откуда в тебе столько черствости?!
И это они уже проходили! Сейчас пойдут взаимные упреки. Затем она распсихуется. В сердцах бросит трубку, а ночью будет рыдать от тоски и одиночества.
Нет... Нужно постараться хотя бы раз выдержать эту словесную пикировку. Дать понять ему наконец, что с ее чувствами он тоже должен считаться.
– Аля! Ты слышишь меня?!
О, господи! В его голосе столько страха и безысходности, что проймет любого.
– Да здесь я, здесь. Не нервничай. Лучше расскажи – посылку мою получил?
– Да, спасибо. – Денис облегченно вздохнул. – А я уж было подумал... Извини... Я понимаю – много проблем... Ты, кстати, сейчас чем занимаешься?
– Мастурбирую, – не сдержавшись, съязвила она. – Разговор с тобой настолько заводит меня, что не могу остановиться.
– Ценю твое чувство юмора, – мрачно хмыкнул он. – Если столь велико напряжение, могла бы приехать и расслабиться.
– Лучшего места для расслабона, чем тюремные застенки, вряд ли сыщешь! – перебила она супруга. – А звуки «кукушки» за решетчатым окном должны возбуждать меня, как ничто другое. Я обязательно рассмотрю твое предложение, дорогой. Обязательно!
– Ладно... – обреченно пробормотал Денис. – Поговорили... Береги себя... Я позвоню...
Он положил трубку, внеся в ее душу еще больше смятения, чем прежде. Ей только-только удалось обрести подобие душевного равновесия после его недельного молчания, а тут опять звонок. Ведь она объяснила ему все еще перед судом. Все объяснила! Ясно дала понять, что прощения не будет. И что же она услышала в ответ?
