Никогда - как я люблю это слово. Никогда не плачь, никогда не
опускай руки, никогда не сожалей о сделанном. Каждое утро, глядя на
себя в зеркало, я повторяла это, как мантру.
Вот и сегодня, стоя на холодном полу в ванной, проговаривала свое
жизненное кредо. Из небольшого зеркала, висевшего на стене, на меня
смотрела черноволосая девушка с выразительными синими глазами.
Когда я злилась, глаза приобретали цвет грозового неба, когда
радовалась, становились ярко-синими. Если бы я знала свою семью, то
смогла бы понять, от кого мне достался такой необычный цвет
глаз.
- Света, деточка! - прервал мои размышления старушечий голос. -
Пойдем завтракать.
Серафима Аркадьевна была моей школьной учительницей
математики. Несколько лет назад у нее начались проблемы с памятью,
из-за которых ей пришлось уйти на пенсию. Не смотря на самые
современные препараты, которые пересылала из-за границы ее дочь
Светлана, состояние старушки ухудшалось. Она стала забывать
элементарные вещи, могла зимой выйти на улицу в одном халате. Света
не могла или не хотела бросить прибыльную работу в Штатах, и тогда
попросила меня, любимую ученицу ее матери, переехать к ней. На тот
момент я училась на втором курсе медицинского университета, и жила
в общежитии.
-Серафима Аркадьевна, я не Света, а Лера. - напомнила я старушке,
выходя из ванной.
-Ой, Лерочка, прости старую, что-то я задумалась и оговорилась.
Присаживайся, будем завтракать.
Я села на свое любимое место возле окна и погладила рыжего кота,
лежащего на подоконнике. Полгода назад, возвращаясь со смены в
больнице, я увидела возле мусорного бака худого грязного котенка.
Он свернулся калачиком, и пытался прикрыться обрубком хвоста.
Вокруг бушевала метель, а я стояла и не могла оторвать взгляда от
глаз котенка. Он плакал. При этом в его глазах не было ни злобы, ни
просьбы, ни боли. Была бесконечная усталость и ожидание конца. Я
завернула котенка в шарф, и побежала домой. Через пару часов
искупаное накормленное счастье мурчало у меня на
руках. И, кстати, назвала я его просто Кот.
Серафима Аркадьевна поставила передо мной тарелку с яичницей, а
сама села напротив пить чай. Я старалась каждое утро завтракать с
ней вместе, чтобы старушка не чувствовала себя одинокой. На зубах
хруснул сахар, стараясь не выдать замешательства, я запила яичницу
чаем. Солёным чаем. Понятно, моя бедная учительница опять
перепутала банки. Я быстренько доела, в конце даже понравилось,
довольно экстравагантный вкус получился. Привычно перекрыв газ,
чмокнув Серафиму в щеку, побежала на пары.
До универа около получаса нужно было ехать на автобусе, поэтому
устроившись возле окна, я пыталась повторить конспект по терапии.
На первой паре должна была быть лекция, а вот потом практика. Цикл
терапии начался всего пару дней назад, но по рассказам старших
курсов, преподаватель был настоящий зверь. У него даже тройку
сложно было заработать. -Только Господь знает на пять, я на четыре,
а вы максимум на три!-говорил он.
Размышляя о бренности бытия, и придумывая планы завоевания желанной
четверки, ибо слететь со стипендии никак нельзя, я чуть не проехала
свою остановку. Выскочив в последний момент, я набрала
фантастическую скорость, и не глядя вперёд, побежала. В следующий
миг я обнаружила себя лежащей на земле. Падение смягчила куча
опавших листьев. Искренне надеясь, что листья не были опорочены
собаками, в большом количестве выгуливаемыми вокруг, я попыталась
проанализировать ситуацию. Итак, вот я бегу, мысленно уже пребывая
на паре, а потом вдруг лежу. В данной логической цепи отсутствовало
какое-то весомое звено. И это самое звено в данный момент
протягивало мне руку с предложением помочь встать! Звено имело вид
молодого мужчины. Темные волосы, пропорошенные на висках проседью,
были небрежно зачесаны назад. Зелёные глаза с интересом
рассматривали меня. Довольно приметный шрам тянулся от угла рта до
уха. Что примечательно, он нисколько не портил молодого человека,
придавая ему повышенную брутальность.
