3594 г., начало осени,
окраины системы Вихелоуса
Громадина внешнекосмического истребителя «Гузер» при выходе из пике провисла до самой поверхности. Два одиноко стоящих между холмов дерева оказались снесены пламенным вихрем реактивных дюз и кромками боевого крыла, но удар вкупе с перегрузкой получился слишком жестким даже для этого уникального боевого корабля. А уж тем более для переживших не одно сражение воинов. Один из них, с перекошенным от усилий ртом, прохрипел:
– Николя, мать твою! Что творишь?!
– Не дрейфь, Малыш, прорвемся! – рыкнул ему в ответ пилот истребителя. В следующий момент перегрузка только усилилась при попытке вильнуть в обход возникшей на пути скалы, и третий член экипажа, чернокожий штурман, зажимая пальцами кровоточащий нос, прогундосил:
– Этот мутант хочет нас в лепешки превратить!
– Следи за словами, мой небелый друг! – зло рассмеялся Николя, на максимальном форсаже уводя тяжеленный для таких маневров корабль вверх. – По чьим данным мы здесь находимся? Вся твоя собранная со спутников информация гроша ломаного не стоит. Как по мне, то…
– Вот, вот они! – торжествующе заорал негр, чуть не всем корпусом вонзаясь в виртуальный боефикатор перед собой, на котором во всех подробностях освещались детали полета. – Вали их, Малыш! Вали!
– Не надо так кричать, Алоис, не надо, – скорей шипел, чем выкрикивал сквозь зубы оператор бортового вооружения. Вращаясь на своем кресле внутри еще более масштабного боефикатора, он практически единовременно, всеми десятью пальцами рук да вдобавок и двумя ногами отправлял по ненавистному врагу десятки снарядов, тысячи разрывных пуль, несколько торпед, две ракеты среднего класса и парочку кассет с бомбами.
Итоги напористой атаки оказались на удивление эффективными: из трех уже совершивших посадку и двух только снижающихся пиратских кораблей целым остался только один. Остальные четыре покрылись сполохами разрывов, бликами расколов и черными дырами прямых попаданий торпед и ракет. Суммарный взрыв удачного залпа изрядно наподдал кренящемуся «Гузеру» под зад, поэтому пилоту пришлось опять с максимальной перегрузкой выравнивать крен и по гораздо большей, чем положено, дуге заходить в пике новой атаки. При этом Николя радостно орал довольному штурману:
– Ай да Алоис! Ай да молодец! Все-таки правильно высчитал гнездо этих недоносков!
– Ну вот, а ты меня попрекаешь цветом кожи и хочешь убить перегрузками…
– Не ври, не попрекал! А по поводу недоверия прости, друг, отныне буду всегда кричать: «О, мавр, ты прав!»
Истребитель опять снижался в сторону задымленного узкого ущелья, и оператор вооружения несколько заволновался из-за плохой видимости. Его боефикатор словно подернулся изнутри белесым туманом.
– Николя! Делай свечку! Я лучше сверху еще две последние кассеты с бомбами сброшу, и вся недолга…
Но, воодушевленный своими сбывшимися выводами, штурман вдруг узрел еще нечто ценное на своих виртуальных экранах. Он даже сдерживаться не стал от восторга и боевого азарта:
– А ведь это их база! Точно, ребята, чтоб я провалился! Вон видны открытые створки большого ангара. Понизу, Николя, понизу иди! А ты, Малыш, не зевай и всеми торпедами бей!
Начавший было подниматься нос «Гузера» вновь резко клюнул вниз и с ревом несущего смерть торнадо вонзился в клубящийся дым.
