1
Солидный, не первой молодости экзаменатор по автоделу Петр Иванович, не любил принимать экзамены по вождению у молодых красивых женщин. Сам по природе своей невысокий, хилый, но уже с брюшком, он чувствовал себя рядом с ними ошибкой природы, каким-то бесплатным блеклым приложением к модному глянцевому журналу. И хотя, по своей натуре Петр Иванович был не злым человеком, но свою невзрачность он компенсировал особой придирчивостью именно к красивым женщинам. Он в душе потешался над ними, злорадствовал, считая их пустыми куклами, и только. Его коллеги знали о его комплексе неполноценности, подшучивали над ним, и всем своим знакомым дамам советовали придти на его экзамен одетыми как можно скромнее, без макияжа, не пытаться заигрывать и, по возможности, выставить себя полной идиоткой. У глупых дурнушек было больше шансов сдать экзамен с первого раза. Именно поэтому, в предвкушении развлечения, все сослуживцы высыпали на улицу, несмотря на моросящий мелкий, как из сита, дождь, когда увидели в окно очередную претендентку на получение прав на вождение.
Девушка не была красавицей в полном смысле слова, но про таких говорят: эффектная. Длинные прямые и высветленные до миткалевой белизны волосы спадали чуть ниже плеч на яркий красный блестящий от капелек влаги плащ, который не скрывал точеной фигуры и стройных ног, обутых в такие же красные на острых каблучках полусапожки. Черты бледного лица не были правильными: слишком острые скулы, слишком широкий нос и весьма большой рот. Но это лицо было из тех, которые привлекают ваше внимание, запоминаются, и хочется рассматривать их долго, чтобы понять природу очарования. Девушка в отличие от большинства экзаменуемых женщин не дергалась, не нервничала, не комкала носовой платочек, а стояла прямо, не шелохнувшись, и даже будто не замечала шестерых мужчин в пяти метрах от себя, которые рассматривали ее как диковинное животное. Она лишь прикоснулась в нетерпении кончиками пальцев в черных лайковых перчатках к дверце умызганного старенького жигуленка, будто желая открыть дверь пассажиру. И нельзя было прочитать никаких эмоций на ее лице, потому что верхнюю часть его скрывали большие глубоко черные солнцезащитные очки. Петр Иванович нахмурился. – Жень, в чьей группе была? – буркнул недовольно он.
– Хрен ее знает, Иваныч, – ответил тот, кого назвали Женей. – Не в моей, точно, и не у Смирнова, я бы запомнил.
– А в нашем с Сан Санычем в наборе из баб были только две малолетки, – отозвался молодой долговязый мужчина.
– Так откуда эта фифа взялась? – снова спросил Петр Иванович, оттягивая время. Он знал, что робость пройдет, как только он сядет с женщиной в машину и почувствует себя хозяином положения, но чтобы подойти к ней – нужно было собраться с силами. – Да ладно, Иваныч, тебе какая разница? Деньги уплачены, документы есть. Может, какая-нибудь из новых русских, которых муженьки никуда не пускают, даже на курсы вождения. Сами их учат, а потом только сдавать на права привозят. – Такие русские своим женам права покупают, – возразил Петр Иванович. – Петр Иванович, сколько время не тяни, все равно тебе к ней пойти, – высказался в рифму долговязый и все заулыбались. – Ладно, – отозвался Петр Иванович. – Подойдем к врагу поближе и разобьем в ближнем бое. Тоже мне, выпендрилась. А очки зачем напялила? Ведь не май месяц все-таки, дождь моросит на улице. – А может у нее имидж такой, – предположил молодой балагур.
– Чего?
– Или фингал под глазом от муженька. Иди, Иваныч, не дрейфь. Мы рядом.
Петр Иванович засеменил кособокой походкой, что с ним всегда случалось, когда он нервничал.
– Видал, поскакал, как горный козел, – подтолкнул под локоть один коллега другого, и все ехидно заулыбались. Петр Иванович, на ходу, не оглядываясь, показал им за спиной кулак.