«Спасибо вам, Анатолий, без вас я бы не справилась, – сказала Таня оперативнику и сжала в руках телефон. – И вообще, ваше отделение МВД самое лучшее в Москве». – «Ты замужем?» – спросил Анатолий. «Я – да», – ответила Таня и в очередной раз убедилась в силе «Венеры».
Таня была из увлекающихся натур. Тех, что не видят препятствий на пути, когда всерьез увлечены какой-то целью. Той зимой она захотела стать мастером Джун Юань Цигун – постичь науку саморегуляции и взаимодействия с миром на продвинутом уровне. Единственный центр, который готов был срочно обучить ее этому мастерству, располагался в обшарпанном подвале сталинки на окраине столицы. «Жизнь слишком хороша, чтобы наблюдать за ней через замочную скважину», – сказала себе Таня и решительно припарковалась напротив входа в Центр духовного роста «Гуаньинь». – «Надо довериться этому миру», – прошептала она и, споткнувшись о порог, шагнула вниз по узкой лестнице. «Большинство людей просто боятся выйти за рамки обыденности», – подумала она и повесила свой бомбер из куницы на гвоздь, торчащий прямо из стены. Таня была единственной ученицей на потоке мастеров в центре «Гуаньинь».
Инструктор цигун Геннадий никогда еще не встречал учениц, подобных Тане: тонкая, звонкая, пахнущая дорогим парфюмом. Она так внимательно его слушала, что Геннадию начало казаться, что все те 20 лет, которые он провел в этом подвале, обучая людей ахинее, в которую он сам уже не верил, были прожиты не зря.
Они пили чай и беседовали. Тане казалось, что Геннадий решает, достигла ли она того уровня осознанности, который позволил бы вместить знания, что он собирается ей передать. Геннадий же думал, как ответить на все ее вопросы. Половину из них он просто не понимал, а потому все время подливал ей чаю, который она нехотя, но пила. Она вообще терпеть не могла чай, а этот вдобавок был с каким-то странным привкусом. Когда с чаем было покончено, они перешли в «сиреневый зал».
Сиреневый зал оказался помещением, в котором все поверхности были плотно выкрашены сиреневой краской. На стенах висели портреты неизвестных Тане божеств с нимбами и многочисленными конечностями. По периметру зала курились благовонные палочки – которые из-за полного отсутствия вентиляции были скорее зловонными. Геннадий показал Тане «просыпающегося дракона», «большое дерево» и «принятие Луны в нижний даньтянь». Таню начало штормить – то ли от чая, то ли от благовоний, то ли от обилия внезапно нахлынувшей ци. Но впереди была еще медитация. Под звуки гонга Таня ощутила нечто, чего никогда раньше не испытывала. Сначала комната медленно закружилась и поплыла перед глазами, а потом уже и Геннадий, который сидел под софитом на расстоянии пары метров от Тани, начал видоизменяться. Тане казалось, что нимб теперь есть и у него тоже и Геннадий весь светится и левитирует, как Бодхисаттва. В ее голове вместо гонга зазвучали обрывки песни «Иисус» группы Ленинград. Еще немного, и Таня наверняка вознеслась бы, как героиня клипа на вышеупомянутую песню. Однако в этот момент Геннадий громко чихнул – надышался благовоний. Таня очнулась будто ото сна, встала и нетвердой походкой пошла в туалет, где долго умывалась ледяной водой, чтобы стряхнуть с себя остатки нимба, света и Геннадия. Она ушла не прощаясь, надевая на ходу меховой бомбер.
На этом история могла бы благополучно завершиться – но не в Танином случае. Теперь ей было просто необходимо выяснить, был ли нимб плодом ее разыгравшегося воображения, результатом регулярных практик Геннадия или следствием того, что в этом подвале что-то было нечисто. Поэтому на следующий день Таня положила в сумку нож для чистки картофеля и снова отправилась в центр «Гуаньинь».
