– Волнуешься?
Мягкий шепот Немо показался мне оглушительным криком в ночной тишине и заставил вздрогнуть и вспомнить, где мы находимся в столь поздний час.
– Я не волновалась, пока вы не напомнили, маэстро.
Мой голос прозвучал до ужаса игриво, а слово «маэстро» я произнесла с каким-то нервным смешком, переходящим в икоту. То, что я сейчас дистанцировалась от Немо за напускным официозом, позволяло мне чувствовать себя хоть немного в безопасности.
– Я же просил не обращаться ко мне так, когда мы одни, Юри. У меня есть имя. Очень простое имя.
Простое. Но мне все равно сложно пересилить себя сейчас и не поддаться эмоциям. Я должна быть собранна, сосредоточенна, а не думать о том, что у Немо в этот миг глаза цвета океана в самый сильный из штормов. Непроглядные, опасные, затягивающие на неизведанную доселе глубину.
– Немо, – выдыхаю.
В холодном воздухе клубится пар и тут же растворяется в ночи.
– Так куда лучше.
Люблю, когда он хвалит меня. На парах, за отлично сданные курсовые, за уместный вопрос во время лекции, за все. И вот сейчас, когда мы в шаге от того, чтобы попасться деканату за нарушение устава академии, он подбадривает, толкает на опрометчивый шаг. Но он будет рядом со мной. Мы оба разделим этот момент и возможное наказание, потому что противиться мы более не в силах.
– Немо, – повторяю уже просто так.
Его не нужно звать. Он тут и смотрит только на меня. Легкая улыбка в уголках его губ дарит уверенность, что мой первый раз будет не таким ужасным, как описывают в учебниках по психологии.
– Если что-то пойдет не так, Юри, если тебе будет больно или страшно, просто сожми мою руку, и мы прекратим, хорошо?
– Хорошо, – слишком энергично киваю я, но в душе-то чувствую, что хочу дойти до конца.
Я не позволю Немо увидеть мою слабость, я не струшу в последний миг. Думаю, он и так это знает, но все же протягивает мне руку, и я жадно хватаюсь за нее.
– Это будет мешать, – шепчет немного смущенно и осторожно снимает с моей шеи защитный артефакт, случайно касается горячими пальцами кожи, выбивает целые снопы безумных мурашек.
Это невыносимо, и я просто не смогу сосредоточится, пока он смотрит на меня так.
С какой-то чудовищной серьезностью в дрожащем голосе командую:
– Давай ты сзади!
Его брови удивленно дрогнули, но мой наставник не стал спорить и послушно зашел мне за спину. Уже вот-вот я шагну дальше всех моих сокурсниц и сокурсников, впервые познаю запретное таинство, и мастер Немо будет рядом, не даст мне сойти с ума, оступиться или допустить фатальную ошибку.
– Ничего не бойся, Юри.
– А я и не боюсь.
Медленно вытягиваю руку вперед и касаюсь надгробия умершего в позапрошлом году смотрителя университетского кладбища.
– Я Юрианна Ритци, адепт пресвятой Юстиции, взываю к тебе, дабы услышать твой глас и положить конец несправедливостям сей преждевременной смерти. Очнись, Мертицио Сарва!
Земля задрожала у меня под ногами и превратилась в вязкую топь, в которой я начала медленно тонуть.
Это иллюзия. Всего лишь иллюзия. Даже затекающая в ботинки мерзкая жижа мне только грезится. Немо крепко держит меня за талию, и тепло его тела отгоняет могильный холод, разбегающийся по моей крови.
Не поддаваться. Не спать. Не утонуть. Выстоять.
– Ты молодец, Юри. Уже почти!
Я распахнула зажмуренные от страха глаза и теперь видела то, что видел Немо. Из разверзшейся могилы выбирался недовольный и заспанный смотритель, отряхивая от земли свой поношенный камзол. Мужчина переусердствовал и оторвал несколько пуговиц, которые тут же сорвались в образовавшуюся пропасть. Он очень долго смотрел себе под ноги невидящими глазами, явно не понимая, что происходит.
