Анна Нойманн
Свой личный конец света стажер полиции Анна Нойманн встретила теплым сентябрьским днем по пути на работу.
Было уже не очень раннее субботнее утро. В будний день в это время она давно была бы на службе. Накануне Анна после дежурства задержалась в городе и вернулась домой уже за полночь. Радиобудильник, настроенный на местную радиостанцию, почему-то не сработал. Поэтому Анна немного проспала и теперь быстро одевалась. При этом она слегка нервничала и была приятно взбудоражена.
Дело в том, что после окончания полицейской школы девушке впервые представился случай надеть свою новенькую парадную форму. В центре сегодня проходил двойной праздник: день города и приуроченное к нему вступление в должность нового бургомистра. Ожидается карнавальное шествие, ярмарка на центральной площади. Соберется полгорода. Конечно, по этому поводу всему составу полиции необходимо будет присутствовать.
В доме было тихо, только внизу по гостиной, жалобно повизгивая, беспокойно метался хозяйский пес. Видимо, он и не дал проспать девушке окончательно.
«Что это с ним?» – подумала Анна, собирая в рюкзак повседневные мелочи и с удовольствием поглядывая в трюмо – все-таки форма идет не только мужчинам, но и хорошеньким молодым девушкам. Голубой воротничок рубашки очень выгодно оттеняет серьезные ореховые глаза, а с каштановыми волосами хорошо гармонирует парадная фуражка. Она поправила ее за козырек, посмотрела и тоже сунула в рюкзак. Туда же отправились рация и мобильник, который почему-то оказался разряжен. Анна хотела взять с широкого подоконника мотоциклетный шлем, но неожиданно замерла возле распахнутого окна, нахмурив брови. В голове всплыло смутное воспоминание о ночном то ли сне, то ли видении….
Среди ночи вдруг поднялся невообразимый птичий переполох со стороны леса, к которому дом примыкал садом. Не до конца проснувшись и не желая просыпаться, Анна все же потянулась с кровати и толкнула створки окна рукой. Вместе с ночным воздухом в комнату проник зеленоватый свет. Девушка прильнула к окну. Деревья в саду, усеянные созревшими яблоками, были ярко залиты лунным сиянием. Садовая дорожка, выложенная из камня, блистала отраженным светом среди изумрудной травы. Анна подняла сонные глаза. Встревоженные птичьи силуэты метались на фоне полной луны, которая висела над лесом и была просто огромной. Просто неприлично бутафорской. Лунный заяц словно подмигивал мерцающей искоркой глаза.
«Ну, во сне все так», – сказала себе Анна и откинулась на подушку.
Сейчас при взгляде на распахнутое окно волшебство этого ночного видения на миг вдруг вернулось, но она легко прогнала его, схватила шлем и торопливо, но мягко побежала по лестнице вниз, стараясь не разбудить хозяйку дома фрау Ковальчик.
Внизу, в полутемной гостиной, к ней бросился хозяйский боксер, лег на живот, потом вскочил, метнулся обратно в кухню. На полушаге судорожно крутанулся назад к девушке и приглушенно застонал.
– Ну, Тоби, дружок, ты чего такой сегодня беспокойный? – Анна потянулась и щелкнула выключателем. Свет не загорелся. Девушка присела возле подрагивающего пса, дотронулась рукой в белой перчатке до его головы.
– Нельзя опаздывать. Понимаешь? – Она думала, почему может не быть электричества. – Сейчас проснется фрау София и погуляет с тобой.
Анна встала, отодвинула занавеску на окне и, чуть подумав, с присущей юности решительностью открыла дверцу электрического шкафчика у входа в кухню. Пощелкала большим тумблером. Она видела, что такие манипуляции совершал дома ее отец. Никакого эффекта. «Наверное, на линии что-то… Ладно, действительно нужно ехать, не хватало еще опоздать. Стажеру это непростительно – все тут же обратят внимание. Фрау София, может быть, уже разбирается с этим».
