Я охнул, когда боль в животе снова заставила согнуться. Сквозь пальцы, зажимавшие рану, так и сочилась кровь. Чуть отлегло, и я снова прислонился к ледяному кирпичу. Затылок чувствовал вибрацию шоссе, сверху шуршали шины проезжающих авто. В середине осени умирать под дорожным мостом довольно холодно. И одиноко.
Едва я закрывал глаза, как снова и снова видел эту картину. Навечно застывшие глаза жены, и неподвижная дочурка в ее объятиях. Кровь, уже пропитавшая волосы, безжизненные поломанные пальцы…
Нет, хочу запомнить их другими. Память отказывалась помогать, но я настойчиво вытаскивал из прошлого кусочки счастья. Доча, ласково обнимающая меня за шею… Я упорно вспоминал мягкие губы жены. Такие живые, жадно ищущие мои губы…
Кротов должен сдохнуть! Эта мысль резанула, разметала собранные с таким трудом крохи тепла. Мой наниматель инсценировал свою смерть, а я понял это слишком поздно. И не успел защитить семью. Свидетелей убирают, или заставляют молчать.
Заморосил дождь, и пронизывающий ветер горстями забрасывал его под мост. Везде холод. Даже в животе, куда вошла пуля.
Подняв голову, сквозь пелену смерти я разглядел бетонные переборки моста. Ты, там, на небе… Если не примешь к себе моих, я найду тебя. Вылезу из ада, но найду.
Ни хрена не стоит твой мир… Там, где происходят такие вещи, бога нет. Что натворила шестилетняя Эльза?
Я грешен, я много кого убил. А Кротов жив… Он сдохнуть должен, ты слышишь?
«Ты действительно этого хочешь?»
Голос возник из ниоткуда, он заполнил все пространство, резонируя в бетонных конструкциях. Сил удивляться не было, осталась только предсмертная тоска. И злость…
– Хочешь мою душу? – прохрипел я, еле двигая языком. Я даже не думал, что у меня еще получится заговорить.
«Что мне твоя душа? Я и так могу забрать ее».
Я горько засмеялся, и острая боль сотрясла тело и заставила закашляться. Все, я уже одной ногой там. Голоса слышу.
– Деньги нужны? Даже там, у тебя, все деньги решают?
Я выплюнул эти слова с порцией крови. Кажется, задело легкое.
«Мне нужна твоя воля».
Сил говорить уже не было, я скатывался в пучину неведомого. Нижнюю часть тела уже совсем не чувствовал.
Воля. Как пафосно это звучит. Я хотел отомстить, словил пулю в кишки, и теперь умираю. Такая была моя воля.
« И что это даст?» – я с усилием удерживал себя в сознании.
«Ты сможешь отомстить».
«Да в жопу Кротова! Верни мне жену и дочь…»
«Мертвые не возвращаются».
«Тогда вали, откуда пришел. Я иду к ним».
Голос засмеялся. С ним смеялось все вокруг, даже бетонные конструкции тряслись от смеха, и хохотали на шоссе мокрые автомобили. Будто я сказал какую-то наивную глупость.
«Кротов провел обряд. Я заберу твою душу».
Эти слова меня удивили. Обряд? Что за ересь.
Впрочем, даже удивление уже лишало сил, и я сполз по стене, заскрежетал зубами от бессилия. Пистолет звякнул о бетонный пол. Несправедливость этого мира просто поражала. У богатых везде, даже после смерти, есть связи.
«Мне не нужна твоя душа. Мне нужен ТЫ».
Я ему нужен.
И Кротову был нужен. Молодой, неопытный телохранитель – ну, какой министр возьмет себе такого? Да, тогда это казалось невероятной удачей.
Я стиснул зубы от бессильной злости.
«Мне нужна моя семья».
«Мертвые не возвращаются, но есть другой путь».
Другой путь. Эти слова зацепили, душа встрепенулась, и таинственный голос, видимо, почувствовал слабину.
«Ты отправишься в нулевой мир».
Своим лбом я чувствовал щербатый бетон, боль от впившихся крошек удерживала на грани сознания. Я даже позволил себе удивиться.
«Нулевой?»
«Ты защитишь тринадцатого».
Нулевой мир. Тринадцатый… Чушь!
Я закашлялся, бетон подо мной заблестел. Кровь. Через пару секунд меня отпустило, но стало еще холоднее.
