О былом

По благословению

Митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского ВЛАДИМИРА

© Блинский А.В., составление, 2001

© «Сатисъ», оригинал-макет, оформление, 2001

На Тверском княжеском столе после кончины князя Александра Михайловича сел старший сын его Михаил.

С юных лет был он благочестив и сострадателен к нищим и калекам. Сделавшись тверским князем, Михаил не раз отправлялся с своим близким боярином по вечерам, переодетым в простое платье, по кружалам и заезжим дворам, стараясь выведать, как относятся к нему тверитяне; хотелось ему разведать и об истинных бедняках и неимущих горожанах.

Чаще всего посещал князь питейный дом по названию «Облуп», находившийся за Волгою.

В грязном помещении кабака постоянно толпилась «кабацкая голь», как называли тогда весь пропившийся люд. Среди последнего было не мало людей, еще не окончательно погибших, и вот о них именно хлопотал князь, стараясь вырвать их из разгула и власти хмельной браги.

Незамеченными вошли князь Михаил со своим боярином Шершебней в кабак, переодетые в простые суконные кафтаны, и сели в углу, наблюдая за толпившейся «голью».

Громко шумели обычные посетители «Облупа». Кого только здесь не было!

Тут сидел и неудачник, торговый гость, потерявший на торгу свои деньги, и ражий парень, плотник, не находивший себе работы, и слепец-гусляр, завернувший в кабак, чтобы промочить усталое от пенья горло. Шумели здесь и посадские люди…

Кабатчик, довольный хорошей торговлей, едва успевал наполнять брагою глиняные стопки.

– Эх, гуляй моя голова! – крикнул Корсук, молодой парень из дворянских детей. – Обидел меня понапрасну супротивник мой, кривдой оттягал имение мое! Пропадай последняя деньга!

И он вышвырнул хозяину серебряную гривну,

– Как же могла кривда побороть правду? – спросил его князь.

– Очень просто, дядя, – ответил Корсук и рассказал про свою невзгоду.

Князь внимательно выслушал его, и, когда он окончил, сказал:

– Приходи, молодец, на княжий двор, у меня там знакомец имеется, вызволит тебя из беды непременно.

– Ой ли? В век не забуду твоей помощи, дядя! – обрадованно проговорил обиженный.

Заметил князь и двух стариков, сидевших потупив взоры, в углу.

– Что же вы, старички, к столу не идете, брагу не пьете? – спросил он их.

– Что, кормилец! Не брагу пить, а хлебушка достать негде… голодны… поди, второй день ничего не ели.

И им велел князь придти к княжьему терему, обещал похлопотать за них.

Немного времени пробыл князь Михаил в «Облупе», многих позвал к себе на княжий двор, не говоря, кто он сам.

– Пошто не придти? – довольно проговорил слепой-гусляр: – придем! Ты только, дядя, не обмани нас.

Михаил улыбнулся.

На другой день к полудню собралась на княжий двор вся «кабацкая голь», приглашенная князем.

– Где же тут найти старика, – Михаилом прозывается? – спрашивал Корсук у княжеской челяди.

Последняя, предупрежденная князем, вводила всех пришлых в большую палату и сажала за накрытый ширинкою стол.

Сюда явились и два старика, и ветхий слепец-гусляр, и много других посетителей «Облупа». Все с нетерпением ожидали, когда выйдет к ним Михайло, чтобы передать их просьбы князю.

– Эко, никак и обедать дают! – послышались голоса «голи», заметившей принесенные дымившиеся чашки с варевом.

И, не дожидаясь приглашения, весь этот голодный, люд уселся за стол и начал истреблять поданое.

Князь Михаил смотрел из другой горницы за своими случайными гостями.

Когда первое кушанье было съедено, и бедняки утолили немного свой голод, Михаил вошел в палату и с приветливым словом обратился к обедающим.

Радостные восклицания раздались со всех сторон.

– А вот и ты, дядя! – сказал Корсук. А мы тут промеж себя гуторили, что ты нас обмануть надумал и князю про нас не сказал.