Посвящается моим родителям и моей единственной возлюбленной n.
И хотя споры о том, что такое любовь будут продолжаться не одну тысячу лет, мы с вами, может быть, придем к выводу, что любовь – это когда кто-то может вернуть человеку самого себя.
Рэй Брэдбери, Электрическое тело пою!
Я пишу не для того, чтобы просить тебя прийти, я пишу, чтобы предупредить: я всегда буду ждать.
Фредерик Бегбедер, Любовь живет три года
Мне плохо. Это не та болезнь, которую может вылечить врач., она внутри, у меня в груди. Там все пусто, как будто мне вырвали сердце.
Дэниел Киз, Цветы для Элджернона
Особенно я ненавижу, когда вечностями швыряются. Братья навек. Вечная дружба. Навеки вместе. Вечная слава… Откуда они все это берут? Что они видят вечного?
Братья Стругацкие, Град обреченный
Не надо давать клятвы, особенно если не можешь их сдерживать.
Франсуаза Бурден, Обещание океана
– Хотел бы я знать, зачем звёзды светятся…
– Наверное, затем, чтобы рано или поздно каждый мог снова отыскать свою.
А. де Сент-Экзюпери,
«Маленький принц»
Тучи, покрывавшие весеннее майское небо, предвещавшие начало сильной грозы, раскатились по всей небесной линии, перекрыв собою последние очертания видимого горизонта. Именно так началась эта история. Если бы кто-то меня сейчас спросил, почему жизнь не имеет под собой никакого основания, я бы скорее всего ответил, что имеет, и основание это – человек. Но пару лет назад все было бы иначе.
Почему люди, нашедшие друг друга, считают, что их связала невидимая нить судьбы? Почему мы верим в теорию «любви с первого взгляда»? Ведь есть множество других теорий, не менее приличных. Но сколько бы мы ни бились над ответом, все наши аргументы перебиваются одним существенным козырем. Да, это та самая проклятая любовь, написано о которой столько книг, что если взять их все вместе и разложить на поверхности Земли, то скорее всего ими будет перекрыт весь земной шар.
Ну да будет с этого. Ведь любая история должна рано или поздно с чего-то начаться, с какого-то слова. И слово это – Софья.
Я познакомился с ней около двух лет назад, как обычно знакомятся поначалу чужие друг для друга люди, впоследствии не представляющие себе и минуты этой дряной жизни без взгляда любимого человека. И сейчас, после того как прошло некоторое время, и прежние раны уже понемногу начинают затягиваться, я могу рассказать то, что составляло часть моей собственной жизни, составляло часть меня самого.
Два года назад я был вынужден в срочном порядке переехать из города, что для меня представлялось тогда невозможным, однако, стоит отметить, что особой тяготы мне это не принесло, так как по воле случая мне удалось поселиться в одной из ближайших деревень, название которой я уже навряд ли вспомню, да и ни к чему понапрасну тревожить закоулки своей памяти.
Местечко это было довольно уютное, хотя бы потому, что вся деревня была окутана лесом, и тот домик, в котором поселился я, напоминал мне какое-то пристанище одинокого человека, который решил уйти в собственные размышления и ни с кем долгое время не вести разговоры.
Почему я решил поселиться именно в деревне, а не в пригороде, каким образом мне удалось найти необходимое жилье и все остальные вопросы подобного характера я рассказывать не хочу, просто не считаю нужным; может быть, оттого, что это не самое главное в моей истории.
Когда-то мой давний товарищ мне сказал, что если человек позволит любви всей его жизни обойти его стороной, то этот человек потерял многое, если не все. И если человек по-настоящему не любил, то значит не жил вовсе.
В начале мая позапрошлого года, будучи уже знавшим более менее окрестности деревни, в которой я проживал, мне вдруг вздумалось выйти из дома, в котором я сидел уже около недели, и пройтись по вечерним майским улочкам. У меня не было какого-то определенного маршрута, поэтому я побрел туда, куда меня вели ноги, хотя впоследствии я бы сказал «куда меня вела судьба». Пройдя пару улиц, меня почему-то угораздило повернуть в ближайшую аллею, деревья которой уже давно были усыпаны ярко зеленой листвой. Если бы я только знал, чего мне стоил этот ничего не значащий поворот в аллею, который в итоге стал поворотом всей моей жизни, ну или, по крайней мере, того отрезка времени, который, видимо, все-таки можно назвать жизнью.
