Наконец, братия мои, укрепляйтесь Господом и могуществом силы Его. Облекитесь во всеоружие Божие, чтобы вам можно было стать против козней диавольских, потому что наша брань не против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесной. Для сего приимите всеоружие Божие, дабы вы могли противостать в день злый и, все преодолев, устоять (Еф. 6, 10–13).
Жизнь человеческая заканчивается смертью – разлучением души и тела. А что дальше? Вечная блаженная жизнь с Богом или адские мучения? Многие ли окажутся достойными войти в Царство Небесное и получить, как сказано в Писании, наследство нетленное (1 Пет. 1, 4)?
Нет, не многие, говорит Слово Божие. Мало избранных (Мф. 20, 16), и праведник едва спасается, – а какова же участь нечестивых и грешных (1 Пет. 4, 19)! Путь в Царство Небесное – путь следования за Христом, путь узкий, крестный, скорбный (см. Мф. 7, 13–14; 10, 38). Трудно следовать по этому спасительному пути! Недаром церковная традиция уподобляет нашу жизнь то странствию по безводной пустыне, то плаванию по бурному морю.
Чтобы не уклониться от цели, нужно всегда иметь ее перед глазами. Но каким образом среди житейской суеты и «оземленности», которая свойственна всем людям со времени грехопадения первозданного человека, и особенно нашему времени, можно сохранить и душе стремление к Небу? Святые отцы Церкви, опытно прошедшие путь спасения во Христе, указывают для этого на некоторые действенные средства. Одно из них, простое, но могучее, – память смертная.
Помышление о том, что все смертны, что и ты умрешь, и умрешь, возможно, скоро, так как никто не ведает своего часа, – это помышление как бы ограничивает кругозор христианина, шествующего в Царство Небесное, помогает ему сосредоточиться на главном.
Память о смерти влечет за собой, с одной стороны, страх вечных мучений, с другой – надежду будущего блаженства. Если первый способствует покаянию и нравственному исправлению грешника, то вторая побуждает к исполнению заповедей Христовых и терпеливому несению своего креста. Так, между страхом и надеждой, и совершается, как учат святые отцы, наше спасение.
Древние отцы-подвижники показывают нам удивительные примеры непрестанного памятования о смерти, указывая и на великую пользу от этого спасительного навыка. «Помни всегда об исходе твоем, не забывай вечного суда, и не погрешишь в душе твоей» (авва Аммой), – наставляют они христиан, стремящихся проводить жизнь в благочестии и богоугождении[2].
Памятованию горького часа смерти сопутствует воспоминание о посмертной участи людей – об аде, где «в горьком молчании или страшном стенании, в страхе и мучении» пребывают души грешников, и о будущем Суде, на котором грешников ожидают великий стыд перед Богом, перед Ангелами и всеми людьми и страшные наказания, а праведников – общение с Богом и Ангелами и со всем ликом святых, Небесное Царство и блага его, радость и наслаждение.
Удостоившиеся быть восхищенными и видеть Суд Божий, участь грешников и праведников, не могли после этого смотреть на временный свет, «от которого нет нам никакой пользы»; а проводившие до того жизнь в беспечности налагали на себя суровые подвиги покаяния, боясь, что не вынесут «стыда пред Христом и святыми Ангелами» в день Судный за злые дела свои и нерадение о спасении в течение временной жизни.
«Христиане, ревнующие о спасении, всегда стремились подражать древним подвижникам, воспоминанием о смерти возгревая в душе страх спасительный, страх, которым доставляется святость» (свт. Василий Великий)
