Двадцать лет
назад.
— Разжимай! — кричит кто-то и дверь
с протяжным скрежетом наконец-то не мешает спасателям выполнить
свою работу.
— Носилки сюда! — шеи девушки
касается чья-то рука, нащупывая пульс.
Ветер, ураганный, сбивающий с ног.
Холодом проникает в лёгкие, выстужая всё внутри. Дождь со снегом,
больно бьёт по лицам людей. Но спасатели продолжают свою работу.
Темно. Фонарей тут нет. С машин бьют несколько прожекторов. Но их
свет тонет в белесом мареве смешения комочков снега и дождевых
капель, щедро сыплющихся с неба.
Вокруг горят несколько машин, слышны
сдавленные стоны. Всем требуется помощь.
И только большой, круглый диск луны
лениво проглядывает изредка из-за низких, черных туч, безразлично
взирая на творящийся внизу хаос из искореженных, горящих машин на
дороге.
Никто не обращает внимания на две
тёмные фигуры, которые вышли из неподалёку припаркованной
машины.
— Кто-то остался живой, —
меланхолично произносит один из стоящих в темноте мужчин.
— Она выжила? — глухо рычит
второй.
— Сомневаюсь, слишком хрупкая,
недотянет до больницы, — отзывается первый, прислушиваясь к
разговорам спасателей.
— Надо будет проверить, — зло
сплевывает на землю первый.
— Я чувствую смерть, она уже рядом с
ней. Но если не доверяешь проверь. Только не наследи, как в прошлый
раз, — недовольно произносит первый.
— Он не простит такое, —
недовольство так и сочиться в голосе первого.
— Да после всего этого он сам
приговорён. Такой сильный, а повелся на красивые глаза, пропал
почём зря, эх, — довольно ухмыляется второй мужчина, поворачиваясь
и направляясь к машине. — Да и не подкопается, даже если
выкрутится. Несчастный случай. Бензовоз, водила не справился с
управлением, призаснул, скользкая дорога. К тому же не только эта
машина пострадала, смотри как здорово полыхает.
Первый провожает взглядом
отъезжающие машины скорой. Вновь зло сплевывает и тоже идёт к
машине.
— Говорят, ребёнок точно погиб, — в
темноте блеснули белые зубы с чуть заметными удлиненными клыками. —
Масштабно, но действительно не подкопаться.
— Люблю масштаб. — ухмыляется
первый, — Отлично, избавились от этого всего. Проблема решена.
Поехали.
* * *
Чуть позже в машине скорой
помощи.
— Девушка, беременная, воды отошли,
рожает. Постоянно теряет сознание, сердцебиение ребёнка не
прослеживается — надиктовывает фельдшер скорой помощи в рацию. —
Куда её везти-то?
В рации что-то булькнуло.
— Да погоди ты, сейчас отъедем
немного отсюда, — нахмурился водитель. — Тут гиблое место, почти
каждый день аварии и всегда с летальным. Этой повезло. И связь
здесь совсем убогая.
— Довезти бы, — качает головой
молодая доктор, что сидит в салоне, рядом с пациенткой.
Вокруг пищат какие-то приборы. На
лице девушки, лежащей на носилках, кислородная маска. Из руки
торчит игла в которую капает какой-то раствор.
* * *
Через несколько часов.
— В операционную срочно! — Каталка
несётся по коридору больницы.
— Она без сознания давно? — нервно
спрашивает молодой врач.
— Полчаса последние, воды отошли
примерно два часа назад, — бежит рядом с ним девушка-врач из
скорой.
— Ясно, — коротко бросает доктор и
тут же в строну:
— Детскую реанимационную бригаду
вызывайте.
* * *
На следующий день.
— Как её фамилия хоть? — спрашивает
одна медсестра другую.
Две молодые девушки-практикантки и
одна пожилая сидят в сестринской, пьют чай. Одна из девушек
заполняет бумаги, сидя за письменным столом.
— Да кто ж её знает. Скорая её
привезла. Авария жуткая была на трассе Оренбург-Орск, её из одной
пострадавшей машины достали. Паспорта при ней не было. И у ехавших
с ней тоже документов не было. С ней трое мужчин были, непонятно
кто они ей. Все погибли. Может родственники. Там какие-то анализы
пришли вроде, но это доктора разбираются. Узнали только, что звали
Елена. Это всё, что удалось выяснить, пока она ещё в сознание
приходила, — пожилая женщина тяжело вздохнула. — Такая молодая.
