Я начал обрастать листьями…
Зачем? Как так произошло? Что с этим делать? Такими вопросами я не задавался.
Не сказать, что я удивился появлению на моей спине по-весеннему хрупкого, зеленого листочка. Не удивился – лишь подумал: «Странно. Был ли он там прежде? Кажется нет, но возможно я ошибаюсь. А разве на спине у людей вообще растут листья? Может это новый вид болезни…» и переведя взгляд в зеркале на собственное, ничего не выражающее лицо, я подумал вновь: «Как бы там ни было вероятно этот лист – единственно живой участок на моем теле…». Я улыбнулся этой мысли. Улыбка отозвалась в зеркале смутным подобием тени на губах, какой-то серой и унылой. Согреваемый мыслью о живом существе, которое решило ни с того ни с сего образоваться на моей спине, я спешно накинул футболку и, удовлетворенный, покинул ванную комнату…
***
Жизнь. Что это слово значило для меня в мои 20 лет? 75 километров нервов, 100000 километров кровяных сосудов. Вероятно, это было самое интересное в человеке, который появлялся передо мной каждый раз, когда я подходил к зеркалу. Помню, в восьмом классе на уроке анатомии услышал эти факты от учителя, и тогда, наверное, в моих глазах впервые проскользнуло нечто вроде интереса к себе: «Неужели и во мне тоже умещается такое огромное количество сосудов?» – думал я, и под моими веками на мгновение вспыхнула эмоция.
Впоследствии я вспомнил об этом моменте лишь однажды – когда меня спросили, куда я хочу поступать. Каждый раз, когда родители спрашивали – в ответ я мог лишь рассеяно произносить: «я размышляю над этим вопросом» или «я еще не решил», и спешил сменить тему.
И, когда время начало поджимать, фигуры родителей грозно нависли надо мной и потребовали незамедлительно принять решение. Тогда-то передо мной, как перед умирающим, пронеслась вся жизнь, и эта жизнь уместилась всего лишь в одном коротком воспоминании.
– В человеке 75 километров нервов и 10000 километров сосудов! – выпалил я единственный факт, который знал о себе, и зажмурился в преддверии худшего.
Но худшего не последовало.
Родители удивленно переглянулись и одновременно пришли к единственно верному выводу – их сын уже давно принял решение стать врачом, но по какой-то причине стеснялся сказать об этом.
Они были рады. Им было невдомек, что в человеческом организме сосудов умещается в 10 раз больше, чем озвучил их сын. Впрочем, их сын в тот момент и не думал о себе, как о студенте медицинского факультета. Он думал о себе, как о человеке, в котором умещается огромное количество сосудов – только и всего…
***
Я проснулся посреди ночи, задыхаясь от беспокойства. «А если?…» – барабанила кровь в висках, и я, обуреваемый тревожным чувством, соскочил с кровати. О том, что на моей спине появился крохотный росток жизни, я не вспоминал с тех пор, как обнаружил его присутствие там месяц назад. И вот от внезапной мысли к горлу подкатил страх, и я почувствовал, что задыхаюсь. Я боялся, не раздавил ли это хрупкое создание тяжестью своего тела.
Как обезумевший я ворвался в ванную комнату, с минуту не мог нащупать на стене выключатель, а затем, наконец, с каким-то усталым всхлипом щелкнула лампочка. Мир съежился до размера ослепительной полоски, которую я видел сквозь сощуренные глаза. О, как у меня дрожали руки! Наверное, ни у одного закоренелого пропойцы так не подрагивали пальцы, как у меня, когда я бережно, боясь повредить крошечное создание, снимал ночную рубашку. Наконец, в зеркале передо мной появилась оголенная спина и на ней – зеленое пятнышко.
Страх и тревога разом улетучились, оставив на моем лице лишь удовлетворенное недоумение. Впрочем, и оно там пробыло недолго, сменившись бесстрастным выражением.
