Чёткий след от утюга на самом видном месте сдетонировал агрессивный взрыв, Оливия пнула кровать. Отколовшийся кусок лакировки немного привёл в чувство. Тупо уставившись на разбежавшиеся от скола трещинки-лучики, ужаснулась содеянному. В очередной раз она бежала от самой себя. Только в этот раз окончательно и бесповоротно разругавшись с родными.
Через пять минут подойдёт Платон. Не может же она явить себя в лоснящейся на попе юбке. Катастрофа! Чёрное платье надевать категорически не хотелось. Она сама установила для себя правило – равняться на собственное отражение. Моё отражение – Фортуны притяжение! От тёмной тени в зеркале сбежит богинюшка, к гадалке не ходи. Эх, при других обстоятельствах могла бы помочь горячо любимая тётя. Провозгласив, однако, независимость, полагаться теперь следует исключительно на собственные силы. Как полагаться на то, чего нет?
Виу-виу-виу! Угораздило кого-то на звонок входной двери установить вой сирены скорой помощи. За неделю так и не привыкла. Выбор не велик: зелёная юбка либо чёрное платье. Виу-виу-виу! Господи, двух месяцев не прошло – она должна соблюдать траур. Добро пожаловать к унылому психологу! Нырнём в пучину грусти вместе. Прости, Феденька, твоя смерть швырнула меня на самое дно. Во всех смыслах. Виу-виу-виу!
– Я уже думал, прекрасная Оливия, вы решили отказаться от встречи со мной! – шагнул в прихожую Платон.
– Ни в коем случае! Немного увлеклась медитацией. Проходите, пожалуйста!
Указав клиенту на кресло, зажгла зелёную свечу. Поплывший по комнате аромат печенья успокаивал, настраивая на рабочий лад.
– Как вы себя чувствуете?
– Голова всё-таки болит. Не удержался, проглотил таблеточку с утра.
– Простите себя за это. – Хотелось верить, намертво приклеенная улыбка не походит на оскал квокки.
Выложив на стол метафорические карты, предлагать поиграть пока всё-таки не решалась. Одну проблему она видела прямо сразу. Платон явно считает себя достойным участи лучшей кредитного эксперта в банке. Несоответствие работы вашим ожиданиям запросто может вызывать головную боль.
– Порой нам кажется вселенской несправедливостью незаслуживающие внимания мелочи.
Оливия одну за другой выкладывала карты, повернув их картинками к Платону. Но не все подряд, только самые страшные. На одинокого волчару он никак не среагировал, как и на кладбищенские врата. Долго рассматривал злобного, кующего меч кузнеца, опутанный якорь. Взорвали его, однако, ветряные мельницы на болотах.
– Я его ненавижу!
Отлично, быстро же они отыскали причину!
– Напыщенный индюк выдвинул на должность начальника… другого человека. Хотя с самого начала обещал её мне! Я психанул, договорился о переводе в другое отделение с повышением. Руководитель офиса не отпустил, – выпустив Мельницы, теперь крутил он в руках Песочные часы. – Время уходит, пенсионеры никому не нужны.
Да, дружок, возраст у тебя в голове. Сколько ему? Навскидку чуть за тридцать. Хотя блондины, как правило, выглядят моложе. В костюме и белой рубашке, похоже чувствовал он себя вполне комфортно. Явно наманикюренные ногти, красиво уложенные волосы. Платон, безусловно, готов принять бо́льшие деньги.
– Скажите, как вы отреагировали на повышение коллеги? Высказали начальнику своё неудовольствие? Ведь, если вас оставили, наверняка, понимают вашу ценность, как работника.
– Ничего я ему не сказал! – неожиданно резко вскинулся Платон. – У меня пока ещё есть голова на плечах, от этого фактически ничего не изменится. Не хватало завоевать репутацию склочника. Предпочитаю, чтобы меня оценивали исключительно за мои деловые качества. Обидно только биться башкой о глухую стену!
