– Едем домой? – заглянула ко мне, как всегда в конце рабочего дня Мила. Моя компания ей не очень-то была нужна, а вот машина – напротив.
Обычно мне не сложно было ее подвозить. Даже иногда вместе заглядывали в магазин или перекусить в уютном местечке, но сегодня Милкин меркантильный настрой никак не сочетался с моими планами.
– Нет, – замотала я головой, не отрывая сосредоточенного взгляда от монитора компьютера, – Надо задержаться сегодня.
– Хочешь, я подожду? – подруга совсем не желала воспользоваться транспортом или прогуляться, хотя погода была отличная. Май, солнце, теплынь, а она ленится.
– До девяти точно просижу, – опять соврала я, нагнетая тучи.
Намеки на Милу никогда не действовали, поэтому приходилось избавляться от нее угрозами. Вот и сейчас только перспектива оказаться дома ближе к ночи убедила ее покинуть меня.
– Ну ты тут не убивайся только. Ты же самойловец, а не стахановец, – она хихикнула, полагая, что удачно пошутила, – Самойлов все равно премию не выпишет.
Упоминание босса заставило сжать губы и прищуриться. Сдержалась. Не хватало еще разреветься перед ней. Мало того, что не отвяжется, еще и разнесет на всю контору, что у меня драма. Нет-нет-нет, страдать я привыкла в одиночестве. Коллеги уже разошлись, босса не было с обеда. Пустой офис – отличное место, чтобы выпустить пар и вернуться домой к той же Милке в более-менее приличном виде, дабы избежать расспросов и сплетен.
Отличный план, правда? Вот и мне нравится.
Милка попрощалась и ушла, продолжая посмеиваться собственной шутке о стахановце-самойловце. А я подождала несколько минут и подошла к окну, чтобы увидеть, как она вышла из здания, направляясь в сторону остановки общественного транспорта.
Только после этого я вернулась за свой стол и достала красочный глянцевый журнал. С обложки на меня смотрел босс Владислав Самойлов. Он улыбался во все свои потрясающие отбеленные зубы, склонив голову к невесте. Они почти соприкасались висками. Она тоже скалилась, как на осмотре у дантиста, уверяя аудиторию журнала, что счастливее ее нет никого в целом свете. «Влад Самойлов и Полина Кочина назначили дату свадьбы», – гласила подпись под фото. И чуть мельче ниже: «Подробности на стр. 9».
Как махровый мазохист я раскрыла журнал на девятой странице. Собственно, чего я не знала об этой парочке? Что они знакомы со школы? Что их родители дружат? Что батюшка Полины плотно сотрудничает с нашей фирмой? Его бизнес практически неотделим от деятельности отдела Самойлова? Все я знала, конечно. И то, что Влад с ней уже сто лет. И все шло к свадьбе.
Да. Я знала. И прекрасно знала, что он мне врет, говоря, что она давно ему как сестра, что отношения построены на взаимовыгоде и расчете. Давно между ними нет той искры, которые сыпятся, когда мы вместе. Когда он целует меня, когда обнимает.
Конечно, я знала, что он врет. Не дура. Да и чувствовала. Сколько раз я уходила от него? Столько же возвращалась. Не могла я отказать, когда он прижимал меня в коридоре на лестнице, умоляя дать еще время, разобраться со всем. Глобальная сделка или папе Поли нездоровится. Опять давление скачет, вчера был криз, вызывали скорую. Разве можно в такое время бросать ее? Нет, нельзя, конечно.
Меня вот бросать можно. В день рождения, 8 Марта, в Новый год, на Рождество. В общем, я и должна проводить эти дни в гордом одиночестве, без парня. Потому что никто не должен знать, что у меня роман с боссом. Даже заподозрить не должны. Иначе…
Я выдохнула и позволила слезам свободно политься из глаз. Они текли ручейками по щекам, падали крупными каплям на журнал. Прямо на фото, где он сидел у камина и обнимал Полину. На их ноги небрежно брошен плед в шотландскую клетку. Влад укрывал меня им, когда я последний раз была у него дома. Когда он вот так же обнимал меня.
