– Кто управляет частью, тот управляет всем. Это основной закон магии.
Дымились благовония. Скалился череп на парчовой скатерти. Плотно закрытые шторы и рамы едва пропускали рев шумной улицы. Вот язычок пламени качнулся, поплыл, осветил фотографию: мужчина лет сорока на фоне БМВ. Машина обаятельна, владелец – нет: хамоватая ухмылка на круглом гладком лице, тонкие губы, маленькие глазки.
– Кто управляет образом, тот управляет плотью…
Блеснули в тусклом свете лезвия ножниц. Отделили человеческую фигурку от БМВ, от кустов на заднем плане, от неба, мостовой и тротуара; лишившись машины, человечек сделался жалким, и даже хамоватая ухмылка вылиняла.
– Образ переходит в тень, тень рассыпается пеплом… – пальцы с длинными черными ногтями захватили фигурку и поднесла к огню. Голова вспыхнула первой, и ухмылка исчезла. Клиентка, и без того бледная, съежилась и закусила губу.
– Не бойся! – таинственный грозный голос на секунду смягчился. – Ничего ему не сделается. Полюбит тебя, и все!
Ведьма опустила горящую бумагу на блюдце, дождалась, пока сгорит полностью, ловко стряхнула пепел в формочку. Накренила свечу, залила сверху горячим воском; остывая, воск мутнел и терял прозрачность. На столе, покрытом церковной парчой, рождалась восковая куколка.
– И забудет раб Божий Александр всех своих женщин, – голос возвысился, приобретая металлические нотки, – а любить будет только рабу Божью Светлану, и глазами, и сердцем, и телом, и душой…
Клиентка подалась вперед, и сделалось видно, как сильно она хочет быть любимой.
Черный ноготь подцепил фигурку, пальцы не без труда выудили куколку из формы. Плавился воск; из отдельного комочка ведьма ловко слепила гениталии. Фигурка оказалась слишком мала для такого великолепия, но ни ведьму, ни клиентку это не смутило. Отвалившись раз и другой, деталь довольно-таки косо утвердилась на восковом теле.
– Со здоровьем у него проблемы, – озабоченно сообщила ведьма. – Лечить будешь.
– Буду, – клиентка мелко закивала.
– И что-то печень его мне не нравится, – длинные пальцы повертели фигурку так и эдак. – А ты!
Клиентка подпрыгнула на стуле.
– Брось курить! – черный ноготь обличающее уставился ей в грудь. – Нельзя тебе курить!
– Брошу, – бледными губами пообещала клиентка.
– А теперь ступай. Буду духа призывать. Без духа не выйдет. Ступай! Деньги оставь у порога!
– А… – тихо вякнула клиентка.
– Двести баксов. Оставишь больше – сбудется скорее.
– С-спасибо… – клиентка соскользнула со стула, как теплое масло с ножа, помялась, решилась:
– Так когда мне ждать?
– Он тебе позвонит. Сама не набивайся. Приедет к тебе, в ногах валяться будет.
Застряв между надеждой и сомнением, тетка никак не могла уйти; стол, покрытый церковной парчой, вдруг мелко затрясся, будто крышка на кипящей кастрюле. Клиентка попятилась.
– Вижу!
Трясущаяся рука выпустила длинный палец с черным ногтем, ноготь указал в угол – в полумрак:
– Вижу! Вот он!
Клиентка метнулась к выходу. Через долю секунды от нее остался едва уловимый запах – нервного пота и недорогого дезодоранта, столь мощного, что его не смог до конца убить даже дух курящихся благовоний. Стол еще некоторое время дрожал, зловеще и жутко, потом ведьма Ирина перестала его трясти. Хлопнула входная дверь; ведьма потянулась, так что съехали к локтям рукава широкой белой хламиды. Стянула с головы платок, задула свечу. Отдернула штору, впуская в комнату свет, распахнула форточку; вернувшись к столу, выдвинула из-под парчи ведро и стряхнула вниз обрезки фотографии, мелкий мусор и восковую куколку с огромным членом.
* * *
В том же подъезде оборудовала себе офис полная женщина-нотариус, работала много и зарабатывала, кажется, неплохо. И сестра у нее была частный нотариус, и дочь нотариус; у Ирины не было сестер, зато ее бабушку на полном серьезе считали ведьмой.
