Деньги… Знаешь, это смешно даже думать о них сейчас. Они – лишь шелест бумаги, холодный блеск металла, пыль на пальцах, которую легко стряхнуть. Они могут купить комфорт, да, могут заткнуть рот базовым потребностям, построить стены повыше, чтобы отгородиться от серого мира. Но что толку в этих стенах, если внутри них – вакуум? Что толку в сытом теле, если душа корчится от голода, от нехватки чего-то настоящего, обжигающего, того, что заставляет кровь бежать быстрее, а сердце – биться так, словно оно вот-вот проломит грудную клетку? Мне не нужны эти тусклые бумажки, эта иллюзия безопасности. Мне нужна жизнь в ее самом концентрированном, самом диком проявлении. Мне нужны эмоции. Не те мелкие, повседневные рябь на воде – раздражение в пробке, мимолетная радость от удачной шутки, легкая грусть под дождливый вечер. Нет. Мне нужно цунами. Мне нужен шторм, который срывает крыши и выворачивает душу наизнанку. Мне нужен тот спектр чувств, от бездны отчаяния до пика экстаза, который заставляет забыть о дыхании, о времени, о самом себе. Этого мне не хватает. Остро. До боли. Как воздуха под водой. Эта нехватка – зияющая дыра где-то глубоко внутри, и чем больше я пытаюсь заполнить ее суррогатами – работой, развлечениями, мимолетными связями, – тем больше она разрастается, поглощая свет, оставляя после себя лишь оглушающую тишину и привкус пепла на языке. Истинная валюта этого мира – не золото, а мгновения, когда ты чувствуешь себя по-настоящему живым. И я – банкрот. Отчаянный банкрот, готовый поставить на кон все ради одного такого мгновения.
И вот появляешься ты. Можешь скривить губы, можешь мысленно повесить на меня ярлык очередного чудака, можешь считать меня последним идиотом, слепцом, бредущим на огонь, – мне, по большому счету, все равно, что подумает твой разум. Потому что есть нечто глубже разума, нечто древнее, инстинктивное, что шепчет, нет, кричит внутри меня: наша встреча – это не случайность. Это было предначертано. Высчитано какой-то невидимой рукой, которая тасует колоду судеб. Пусть это был всего лишь один вечер, один короткий, как вспышка, эпизод в бесконечной ленте времени. Но в тебе, в этом моменте, сошлось так много невысказанных желаний, непрожитых сценариев, тайных надежд, которые я носил в себе годами, как контрабанду. В твоих глазах я увидел отражение того, что искал. В твоем голосе услышал ноты, которых так не хватало моей внутренней тишине. И ведь подумай только, если бы не те самые обстоятельства, те мелкие, незначительные детали, та цепь случайностей, которая привела нас в одну точку пространства и времени, – мы бы просто разминулись. Два корабля в ночном океане, не заметившие огней друг друга. Разве это не знак? Разве это не доказывает, что есть вещи поважнее логики и здравого смысла? Вещи, которые просто чувствуешь кожей, всем своим существом. Я верю в это. Отчаянно. Слепо. Потому что эта вера – единственный плот, который держит меня на плаву в этом безбрежном океане эмоциональной пустоты.
Я не пророк, я не могу заглянуть в будущее и гарантировать, что из этой искры возгорится пламя, а не останется лишь горстка пепла. Это просто идея, мысль, шальная, возможно, безумная, но она не дает мне покоя. Она стучит в висках, она требует ответа. И мне нужен твой ответ, четкий и ясный, без полутонов и уклончивых фраз. Просто скажи: «да» или «нет». Отбрось сомнения, страхи, прошлый опыт. Просто прислушайся к тому, что отзывается – или не отзывается – внутри тебя прямо сейчас. Но прежде чем ты произнесешь это слово, «нет», просто представь на мгновение… Представь, что пройдет время – месяцы, годы, – и однажды, в какой-нибудь особенно тихий вечер, когда за окном будет выть ветер или плакать дождь, ты вдруг вспомнишь этот разговор. Вспомнишь меня. Вспомнишь эту возможность, этот шанс, от которого ты отказалась. И тонкая, холодная игла сожаления вопьется тебе под ребра. Будет ли это стоить того спокойствия, той предсказуемости, которую ты, возможно, выберешь сейчас? Подумай об этом. Да, это давление. Да, это чистой воды манипуляция, я это прекрасно осознаю и не собираюсь скрывать. Можешь злиться, можешь презирать меня за это. Но я готов использовать любые средства, чтобы достучаться до тебя, чтобы ты увидела то, что вижу я. А вижу я вот что: мы оба – израненные души. Два человека, которых жизнь изрядно потрепала, оставив шрамы, которые не скрыть никакой одеждой, никакими улыбками. Мы оба несем в себе свои обломки, свои трещины, свои темные углы. И может быть… просто может быть… именно поэтому у нас есть шанс. Шанс не просто существовать рядом, а… попытаться исцелить друг друга? Сложить из наших осколков нечто целое? Или хотя бы просто побыть рядом, понимая боль друг друга без лишних слов? Два разбитых зеркала, которые, отражаясь друг в друге, могут на мгновение увидеть не искаженные кривые, а что-то иное. Что-то похожее на надежду. Так что? «Да» или «нет»?
