– Да когда ж ты уймешься? – еле слышно проворчал Матвей, мрачно оглядывая пузырящиеся от дождя лужи.
В такую погоду дома нужно сидеть, с книжкой и чашкой свежего кофе, но пришлось выползать на улицу. В холодильнике мышь повесилась, а никого другого, кто мог бы решить этот вопрос, у него не было. Вот и пришлось натягивать на себя старую куртку и, проклиная все на свете, устраивать очередной аттракцион по спуску инвалидной коляски по узкому лестничному пролету. Благо жил он в старой родительской однушке на втором этаже. Жена, узнав, что он стал инвалидом, быстренько собрала манатки и, сообщив, что еще молодая и желает жить полной жизнью, исчезла.
Хорошо хоть детей с ней не прижили. Родители ушли тихо, словно не хотели его беспокоить. Обоих не стало во сне. Так и остался он один, в старой родительской квартире. Списанный со службы безногий инвалид. И только характер и привычка драться до последнего не дали ему опустить руки и спиться. Наоборот. На свою скудную пенсию он умудрился сделать в квартире ремонт. Пусть косметический, но хоть что-то. И даже со временем приобрести старенький компьютер.
Сослуживцы не забывали, грех жаловаться, но и у них было все не так радужно и весело, так что визиты становились все короче, а звонки все реже. Но Матвей их понимал. У всех семьи, дети, а на дворе бушующий девяносто пятый год. Кто работает, кто бандитствует, а кто вообще за кордон подался в поисках лучшей доли. Ему же ехать было некуда. Родился в Питере, окончил тут военное училище и сюда же вернулся после выписки из госпиталя.
Так и жил. День-ночь, сутки прочь. По привычке поднимался в шесть утра, умывался, тягал гантели и гирю до пота, а потом решал свой вечный вопрос – чем заняться. Найти работу на дому инвалиду в нынешних условиях задача невыполнимая. Тут и здоровому-то устроиться некуда, а уж безногому… Ладно хоть пенсию, хоть и крошечную, но платят, даже почти регулярно. Еще бы цены на коммуналку не росли словно грибы, и вообще хорошо.
С этой мыслью Матвей решительно взялся за дуги на колесах кресла и выкатился из магазина. Пакет с покупками был заботливо завернут и сунут под бок. Не хотелось потом есть все мокрым. Натянув капюшон поглубже, он выкатился на тротуар и направил коляску к светофору. Дождь, словно услышав его мысли, начал стихать. Остановившись на переходе, Матвей нашел взглядом светофор, дожидаясь зеленого сигнала, когда к тротуару стремительно подлетела роскошная иномарка.
У перехода, на проезжей части, скопилась большая лужа, так что ездоки, видимо, решили не портить свою роскошную обувь. Вставшая на «зебре» иномарка разбрызгала лужу, и пешеходы с руганью подались в стороны. Дверца машины распахнулась, и выбравшийся из салона молодой парень, с презрительной усмешкой оглядев угрюмо ворчавший народ, громко высказался, оглядываясь на выходящих из машины друзей:
– Быдло совсем обнаглело. Простой воды боится.
– Машину с перехода уберите, – не удержавшись, потребовал Матвей.
– Чего?! – развернулся к нему парень. – Ты на кого пасть открыл, обрубок?
– Я сказал, машину с перехода убери, мажор тупой, – рыкнул в ответ бывший капитан, командир разведроты, участник афганской войны, чувствуя, как от гнева и ненависти кровь ударила в голову.
– Да я тебя сейчас с дерьмом смешаю, шваль подзаборная! – завопил мажор, бросаясь на Матвея с кулаками.
В ответ Матвей только презрительно усмехнулся, глядя на его ужимки. В следующее мгновение, дождавшись, когда противник нанесет удар, он резко пригнул голову и, толкнув коляску вперед, нанес резкий, без замаха, удар в ему в пах. Следующим движением зажав шею парня в локтевом сгибе, он напряг руки, с удовольствием слушая, как хрустят его недоразвитые шейные позвонки.
