Составление, вступительная статья и примечания Валерия Сажина
Оформление обложки Валерия Гореликова
© Даниил Хармс (наследники), 2014
© Валерий Сажин, состав, статья, примечания, 2014
© В. Пожидаев, оформление серии, 1996
© ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2014
Издательство АЗБУКА®
Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.
Даниил Хармс и конец русской литературы
Слова «происшествие» и «случай» в произведениях Даниила Хармса встречаются почти так же часто, как у Н. В. Гоголя[1] – его любимого писателя, с произведениями которого он познакомился не позднее чем в 10-летнем возрасте: «Даня читал из Гоголя „Ссора Ив. Ив. и Ив. Ник.“, – записал в дневнике отец Хармса 13/26 января 1916 г. – Он и вчера читал вслух»[2].
Реминисценции из гоголевской «Повести о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем» встречаются уже в одном из первых хармсовских произведений: в стихотворении «О том как иван иванович попросил и что из этого вышло»[3] (1925), где само заглавие отсылает к гоголевской повести, сюжетом стихотворения является история ссоры Ивана Ивановича (с женой), а в тексте содержатся реминисценции из «Ивана Федоровича Шпоньки и его тетушки» – еще одного произведения Гоголя.
Уже в следующем году для первой своей публикации Хармс изберет (или специально напишет?) стихотворение «Случай на железной дороге», в заглавии которого прямо обозначит, как станет впоследствии очевидным, любимую сюжетную форму: случай. Потом эти случаи в нескольких десятках его произведений будут начинаться (или сопровождаться) неминуемым словом однажды, и однажды Хармс составит из них сборник, который так и назовет: «Случаи»[4].
Несколько факторов в творческой и интеллектуальной биографии Хармса способствовали тому, что раннее (возможно, подражательное) его увлечение приобрело в конце концов статус одной из самых характерных черт творчества писателя.
По-видимому, в январе 1927 г. Хармс познакомился с С. Я. Маршаком[5], который с 1924 г. заведовал Детским отделом Госиздата, – под крылом Маршака периодически вырастали то один, то другой журналы для детей. Но, судя по записным книжкам, начало интенсивного (чуть ли не ежедневного) их общения приходится на ноябрь-декабрь того же года[6], когда затевался новый детский журнал «Ёж», выход в свет которого был намечен на январь 1928 г.: Хармсу, не написавшему до тех пор ни одного произведения для детей, было предложено сотрудничество. Насколько ему пришлось по душе это неожиданное предложение, можно судить по энергичному творческому отклику молодого писателя.
К середине декабря 1927 г. был написан «Иван Иваныч Самовар»[7]. Следом за «Иваном Иванычем Самоваром» публикуется «Иван Топорышкин»[8]. В том же году выходит книга «Театр»… Работа Хармса для детей с этих пор становится постоянной на всю дальнейшую жизнь писателя. Можно объяснять это причинами внешнего характера: невозможностью печатать другие свои произведения, необходимостью постоянного заработка и так далее. Но были здесь и содержательные творческие мотивы.
Органичность для Хармса предложенной ему в 1927 г. работы в детской литературе состояла в том, что предстоявшая творческая задача содержала свойство, соответствовавшее его представлению о том, какова должна быть литература: отсутствие между действием и его следствием (или следующим действием) опосредствующих разъяснений и уж тем более многоречивых психологических мотивировок и невозможность многосмысленных интерпретаций происходящего (впоследствии Хармс будет это явление называть «чистотой порядка»).
