Если вы родились в этом мире, но все равно ощущаете себя в нем чужими, – не переживайте, значит, вы не от мира сего. Сколько раз Нина повторяла про себя эту фразу, услышанную когда-то от одной столичной звезды, посетившей их захолустный интернат для детей-сирот с целью благотворительности, а может самопиара, или просто заблудилась. Неважно. Это так и осталось загадкой, а фраза зато прижилась.
Ну не от мира она сего, точно не от мира.
Иначе чем объяснить, что она упахивалась кассиром в «Пятерочке», тащила всю домашнюю работу, да еще подрабатывала – мыла подъезды. И ни копейки денег себе не оставляла. Все в семью. Витьку – ему нужно. Свекрови Анастасии Павловне – нужно, у нее диета, психолог раз в неделю, дорогие лекарства. Золовке Ирочке – она же молодая, ей на шмотки, на косметику, на гаджеты. Всем нужно.
А Нинке? А что Нинке? Она ж бездельница и кулема, руки из… не из того места растут, из какого надо. И если в первый месяц Витек, с которым они поженились вроде бы по любви, еще как-то оказывал ей знаки мужского внимания, то очень скоро все сошло на нет. Он стал ужасно ворчливым и вечно недовольным. То она неповоротливая, то у нее попа слишком большая, то грудь маленькая, то руки…
Но главное – шум. Шум был совершенно недопустим, потому что стены в двухкомнатной хрущевке, где они все жили, не были звуконепроницаемые. Витек просто закатывал глаза и шикал:
– Тихо! Услышат сестра и мама.
Потом преспокойно поворачивался к ней спиной и начинал храпеть так, что стены сотрясались. А Нина еще долго лежала на краю кровати и смотрела в потолок, думая – ну как же так? Ведь в женских романах…
Сначала она пыталась ночью, когда все спят. Но оказалось, что не спят, свекровь Анастасия Павловна – так точно. Она умудрялась заходить в самые неподходящие моменты и днем, и ночью. Так что если все же случалось урвать кусочек чего-то, совершенно непохожего на то, о чем пишут в страстных женских романах, Нина потом два дня беспричинно улыбалась. Чем вызывала дополнительную нервозность у свекрови.
Однажды она заикнулась, что хорошо бы им завести ребеночка.
Анастасия Павловна встала стеной:
– Ты чего удумала! Витек еще молодой, ему пожить для себя надо! А ты?! В декрет уйдешь, а работать кто будет? Ребенку, знаешь, сколько чего надо?! А у меня нервы, мне нужны лекарства, психолог. Ирочке вон пора гардероб обновлять, обносилась вся.
Золовка Ирочка стояла рядом и поддакивала, уперев руки в бока. Нина чувствовала себя какой-то преступницей, почти воровкой. А Витек после этого неделю с ней не разговаривал.
В общем, жизнь у Нины была насыщенная. Такая насыщенная, что просто некогда продохнуть. И как-то все это за два года совместной жизни стало ее доставать.
Особенно то, что свекровь и золовка при каждом удобном случае ее детдомовкой звали. И с таким презрением, что Нина просто диву давалась. За что? Ну да, нет у нее высшего образования, но так на заочном же выучиться можно. Правда, как только она про учебу заикалась, вся семья тут же на дыбы вставала. А кто будет работать? Так она говорила, что после работы, по ночам. И тут начиналось.
– Ты же будешь жечь электричество! Ты знаешь, сколько за ночь счетчик накручивает?
Случался скандал, свекровь Анастасия Павловна изображала обморок и пила успокоительное, Ирочка кричала на Нину:
– Посмотри, до чего ты довела маму!
Витек после этого неделями с ней не разговаривал.
В остальном, конечно, жить можно было, но все сложнее становилось молчать.
А тут еще приближался Новый год.
Ну это же праздник. У Витька на работе намечался корпоратив. Нину он с собой, естественно, брать не собирался, объясняя тем, что у них там сугубо мужская компания. У Ирочки в колледже свои движняки намечались. А Нину пригласили сотрудницы из «Пятерочки», предложили маленькой компанией посидеть после смены на складе, выпить игристого. Недолго, всем же засветло домой вернуться надо.
