Ярко горел славный Бааль-Даар – столица величайшей на всем необъятном Ха́ттане империи Да́рклан. Огромный город, насчитывающий более миллиона жителей, полыхал основательно, как горит подожженный одновременно с нескольких сторон стог прошлогодней соломы. Остервеневшее, точно стая волков во время зимней бескормицы, пламя, дрожа и трепеща от появившейся возможности наконец-то утолить свой неуемный голод, жадно перекидывалось с одного здания на другое, от одного квартала к другому. С громким треском ломались балки и межэтажные перекрытия доходных домов и под собственной тяжестью проваливались внутрь строений, взметая в ночное небо мириады огненных светляков. Весело пылали особняки богатеев и придворной знати. Такая же участь постигла кварталы мастеровых и прочей ремесленной братии. Казалось, горел даже камень мостовых – это от высокой температуры полопались хранившиеся в специальных сараях бочки с керосином, коим обычно заправляют уличные фонари, и понеслась потеха по улицам и тротуарам, добавляя раздолья разбушевавшейся огненной стихии.
И, казалось бы, нет в этом аду спасения ни разумному существу, ни твари бессловесной. Ан нет же, меж горящими домами метались какие-то фигуры. Не убоявшись пламени, некоторые горожане пытались, рискуя жизнью, спасти свой нехитрый скарб и накопленные непосильным трудом сбережения. Другие, воспользовавшись вселенской неразберихой, старались прибрать к рукам чужое добро. Так оно всегда бывает, недаром во все времена и во всех мирах бытует расхожее выражение: кому – война, а кому – мать родна.
Основная масса народонаселения Бааль-Даара все-таки вняла голосу разума и торопилась покинуть обреченный на сожжение город, пока огонь окончательно не отрезал их от городских ворот. Это были по большей части простые горожане: взрослые и дети, мужчины и женщины, мелкие и средней руки торговцы, владельцы мастерских и наемные работники, обитатели столичного дна и прочие криминальные элементы.
Но не было в покидающей город толпе ни гордых даркланских дворян, ни крупных местных богатеев. Первые полегли все до единого под стенами императорского дворца, пытаясь вырвать его императорское величество из загребущих лап мятежных магов, а их дома были сожжены вместе с родными, близкими и даже слугами. Вторые уже давно прознали о надвигающемся восстании, а кое-кто был даже косвенно к нему причастен, поэтому для них не составило труда заранее покинуть город и вывезти оттуда свое добро.
Стоит отметить, что не вся столица была обречена на безжалостное сожжение. Посреди океана огня эдаким островком благополучия возвышался императорский дворец. В планы мятежников не входило его уничтожение, поскольку отныне это уже не оплот проклятого самодержавия, а воплощение свободы, равенства и братства – извечных символов всякой социальной революции. Даже в том случае, если бы у какого-нибудь святотатца поднялась рука, возведенный шесть столетий тому назад лучшими строителями подгорного народа дворцовый комплекс ни за что бы не загорелся. По просьбе заказчика – императора Ламбара Первого, прозванного впоследствии Мудрым, мастера-маги вплели в каменную кладку и строительный раствор немереное количество охранной волшбы, коей не будет износу еще не одно столетие. Хотя и сам основатель славной династии Фаргов в сторонке не стоял – будучи сильным чародеем, он также приложил руки к строительству своего родового гнездовья.
Некогда знаменитый на весь Рагун императорский парк был практически уничтожен. Вековые дубы, раскидистые пальмы и вечно цветущие цитрусовые, в тени которых любили прятаться от палящего зноя дневного светила горожане, были частью вырваны из земли вместе с корнями, частью безжалостно искорежены. Ровные шпалеры вечнозеленых кустарников обращены в пепел. Великолепные цветы нещадно вытоптаны или вовсе перемешаны с землей. Поверхность некогда чистых прудов покрывал толстый слой мусора и мертвых тел водоплавающих птиц.
