Лишь о любви все мысли говорят
И столь они во мне разнообразны,
Что, вот, одни отвергли все соблазны,
Другие пламенем ее горят.
– Данте Алигьери
I. Из пепла мир.
“Где я?..” – очнулся юноша, взирая на свинцовые тучи, “Кто я? В голове одно лишь имя… Виктор.”
– Эй, юнец, чего ты здесь ищешь? – послышался противный старческий голос в ушах русоволосого мужчины, лежащего на мертвой и холодной земле. Он что–то пристально рассматривал… Это был серебряный кулон, в которые обычно помешают фотографии дорогих людей. Вскоре он спрятал кулон под свою рваную белую, запачканной кровью, рубаху и поднялся с земли.
– Ты ведь ещё живой?! Я чувствую это! – слышался этот же противный и ужасный голос в голове юноши.
Юноша поправил свои русые волосы, блеснул карими глазами, посмотрев на черные, затянутые тяжёлыми свинцовыми облаками, небеса. Затем он сделал шаг вперед, подходя к тихо бегущему ручью. В нём не было воды, текла лишь кровь и какая–то черная противная жидкость, напоминавшая гниль или нефть.
– Ответь мне! – вновь послышался голос над головой. Юнец поднял карие глаза, посмотрев на ветку, с которой доносился голос. На ней сидел огромный черный ворон, у которого половина клюва была изуродовано, но вторая, к слову, вполне цела, даже без единой царапины, словно поиграли с ним дети жестокие.
– Я здесь только за одним. – сказал парень, перешагивая реку. – И я не могу сказать зачем. О таком не говорят с мертвыми воронами.
– Так ведь тут все мертвые. Неужто ты вечно будешь молчать?! – он быстро полетел мимо белого лица идущего, присев на ветви неподалёку.
– Буду, если захочу. – изрек он, поднимая с ледяной земли что–то наподобие мачете.
– Хотя бы скажи своё имя, странник.
– Моё имя вовсе не важно. Это не то место, где оно имеет вес, ворон. – промолвил юнец, поднимая тряпку с тела умершего человека. Его тело не имело руки, ноги, выклеван был левый глаз, в общем изуродовано. Остались лишь кровавые следы на теле и этот белый платок на лице. Безымянный поднял его и утер своё лицо с долей наслаждения. – Интересно… – сказал, негодуя, осматривая платок.
– Зря ты думаешь, что здесь неважны имена, юноша. Здесь у каждого есть имя, и каждого здесь знают, но ты… Ты не такой, как другие. В тебе бурлит эта кровь! И если её в тебе не останется, то ты станешь таким же, как и другие здесь! Именно поэтому я хочу знать имя героя, который перешёл пород, который нельзя было переходить! Я помолюсь Ей за тебя, за твою черную душу, которая ещё жива, в отличие от всех нас!
– Моя душа… Именно поэтому я здесь. Я ищу то, что спасёт и ту душу, что была прекрасней всех на свете. Пусть имя моё в этом мире будет Виктор. – изрек паренёк, бросая платок на землю. Он согнул колено, положил руку на лицо мертвеца и сказал: – Я здесь не затем, чтобы умирать.
– Прекрасно, Виктор. Чудесное имя! Моё имя – Витольд. Я хочу оберегать тебя, странствующая душа.
– Зачем тебе это, ворон? – спросил Виктор, поднимаясь с колена после того, как накрыл платком мертвеца и прошептал ему на ухо: – Прости меня, я не хотел запачкать твой платок…– после этих слов тело начало стремительно превращаться в пепел, который уносил ледяной ветер в горящий синим пламенем лес неподалёку.
– Знаешь, Виктор, даже в этом гнилом мире существу нужен какой–то стимул для существования. Ведь только так мы сможем обрести покой. А покой – самая главная награда для всех живущих здесь.
– И что же ты хочешь от меня? Быть моим спутником? Но мне не нужен никто. У меня был договор, в нем было сказано, что я должен пройти всё в одиночку. – договора, к слову, никакого не было. Просто придумал, чтобы оправдывать свои действия.
– Ты псих?! – Витольд взмахнул крыльями, оказавшись прямо у лика идущего по покрытой инеем тропе босого Виктора. – Ты не мог поставить жизнь на кон!
