Вероника
– Она уходит со мной.
На стол перед моим братом упало несколько купюр. Бросивший их мужчина осмотрел меня с головы до ног полным презрения взглядом.
– Прикройся, – сдёрнул со стола скатерть и всучил мне.
– Эй, мужик, – брат встал. Его глумливая усмешка стала ещё кривее, – куда ты торопишься? Мы только начали.
Они действительно только начали. Когда старший брат едва ли не силком притащил меня в местный клуб, я и представить не могла, что он задумал устроить самый настоящий аукцион. Единственным лотом была я. Вернее, моё тело. Заведя в крохотную комнату, где уже собралась шайка его друзей, брат ударил в ладони и объявил аукцион открытым. Начальная ставка – косарь. Сперва я подумала, что он издевается. Что это какая-то извращённая и дебильная шутка. Но, когда он по-скотски грубо, не реагируя на моё сопротивление, разорвал на мне платье, стало ясно, что всё по-настоящему. Первая же попытка сбежать закончилась хлёстким ударом по лицу и угрозой, что, если я рыпнусь, они разложат меня на столе и будут трахать до тех пор, пока не надоест. Все вместе. А потом пустят видео в сеть и срубят на этом бабла. Ставки пошли вверх – тысяча сто, тысяча двести… Когда тощий блондин с редкими сальными патлами предложил две, в комнате появился… Я думала, что ужасней быть уже не может. Но я ошибалась. Потому что это был он. Он!
Брат подошёл ко мне. Выхватил скатерть и вытолкнул меня вперёд.
– У нас тут, вообще-то, торги. Смотри, какая задница, – смачно шлёпнул меня. – Неплохо бы накинуть…
– Да хватит! – со слезами воскликнула я. Попыталась вырваться, но пальцы Лёни впились в плечо.
– Что хватит? – зло зашипел он. Оскалился. – Что хватит, я тебя спрашиваю?! – тряхнул меня, как тряпичную куклу. – Я тебя, суку, почти пять лет кормил! Должен же от тебя быть хоть какой-то толк!
Его пропитанное вонью дешёвого пойла дыхание вызывало рвотный рефлекс. Я принялась выворачиваться, желая спрятаться от сальных взглядов его друзей и презрительного – одетого во всё чёрное мужчины.
Что есть силы вонзила ногти в ладонь брата. Тот зашипел сквозь зубы.
– Сука! – Лёня замахнулся. Я инстинктивно прикрыла лицо, подалась назад, ожидая удара. Но удара не последовало.
– Ты меня не понял?! – услышала я грозный рык одновременно со звоном покатившейся по столу пепельницы.
В нос ударила вонь окурков, дешёвого пива. Потерявшая равновесие, я лежала на столике и смотрела на мужчину, крепко сжимающего занесённую руку брата.
Его чёрные глаза гневно блестели, в голосе звучала сталь.
– Или, может, у тебя проблемы со слухом? – от его тона у меня похолодели внутренности. – Она уходит со мной. Какого лешего ты решил испортить то, что я купил?
Стоило мне попробовать приподняться – ладонь угодила в мерзкую пивную лужу.
Мужчина оттолкнул Лёню, как щенка. Посмотрел на меня и приказал:
– Поднимайся.
С дивана раздался смешок одного из его убогих дружков. Другому вообще было срать на происходящее. Лакая пиво, он таращился на мою грудь. Рука его лежала на вздутой ширинке.
– Дай хоть потрогаю, – потянулся он ко мне.
Я отпрянула. Опять задела пепельницу, и окурки вывалились на мою руку. Подтянула съехавшую скатерть.
– Добавь ещё косарь, – подал голос брат. – За целку.
Его дружки в голос заржали, губы мужчины искривились.
Достав из кармана несколько смятых купюр, он смял их в комок и кинул в стоявшую рядом с тем местом, где он сидел кружку.
– За целку, – кивком указал на вишенкой увенчавшую пивную пену банкноту.
Ублюдки заржали, как психованные кони. Я поднялась. Ещё час назад я бы предпочла встречи с этим человеком что угодно. Сейчас он был единственным моим спасением.
– Давно не виделись, Вероника, – выговорил он спокойно. Но от его спокойствия вся покрылась мурашками.
