На стене висел, как и полагается в приличных редакциях, портрет важного государственного человека. Сбоку от портрета был прикреплён кнопочкой листок бумаги из принтера с пугающими словами «Вазелин ещё нужно заработать». Андрей посмотрел сначала на портрет, подивился в очередной раз его явно преувеличенной зализанности, потом перевёл взгляд на листок бумаги, потом – на сидящего под портретом мужчину в аккуратном пиджаке и при полосатом галстуке. Это был главный редактор. Когда он вышел из-за стола пожать Андрею руку, стало видно, что с костюмным пиджаком он комбинировал джинсы и оранжевые кроссовки. Видимо, сотрудникам надо было это понимать как знак несомненной демократичности и современности обладателя данного кабинета. Сотрудники и демонстрировали это понимание в меру своего подхалимства.
– Ну что, Андрюша, есть мнение, – редактор сделал лёгкое движение бровями, – что ты слегка засиделся последнее время на текучке. Оно, впрочем, вполне понятно: от поиска достойных городских новостей в нашем тишайшем месте утомится кто угодно. Нет ли желания взбодриться и сменить обстановочку, а? Что скажешь, мин херц?
– Скучновато, конечно, не без этого. Но всё же делать качественные тексты из ничего – это ведь слегка и признак профессионализма, согласитесь, – садясь в скрипящее креслице у стены и параллельно доставая из заднего кармана джинсов свои сигареты, парировал Андрей. Фамильярное «Андрюша» он решил пропустить хотя бы потому, что главный редактор был все-таки постарше, да и в целом – поглавнее. Хорошо, что не «Андрейка»…
– Ну да, это твоя сильная сторона, – согласился главный, тоже закуривая, что предвещало небыстрый и доверительный разговор.
Андрей пригляделся к его зажигалке: «Ага, Samsung Ge307», – определил он. Одно время Андрей коллекционировал прикольные зажигалки. Он вообще как-то весьма первобытно любил огонь, обожествлял зажигалки и, разумеется, знал в них толк.
– Видишь ли, дружище… – редактор пустил дым в потолок и сделал интригующую паузу.
Андрей внутренне подобрался. Сотрудниками было давно замечено, что если редактор употреблял слово «дружище», то за этим следовало что-то весьма неприятное.
– Ну так вот, – продолжал редактор, в упор глядя на Андрея, – появилась идея. Надо слетать на денёк на орбиту и сделать репортажик о культурном досуге нашей пусковой команды. Есть мнение, – редакторский палец показал куда-то вверх, – что мы должны быть первыми в освещении этой темы. А быть первыми – это, сам понимаешь, задавать планку и всякое такое. Усёк логику?
– А что там может быть интересного, в этом орбитальном досуге? – слегка удивился Андрей, приподняв бровь. – Или обычная наша связь туда не добивает?
– Насчёт связи не могу сказать. Думаю, что просто канал закрытый. Но народ там своеобразный, это точно, – отозвался редактор, – плюс к тому в закрытых сообществах могут происходить интереснейшие вещи. Они там ведь вахтуются по два месяца и, когда пусков нет, развлекаются по полной программе. Устроили, например, самодеятельный театрик, репетируют что-то, потом показывают свои постановки отбывающим в дальний космос командам. Говорят, у них получается довольно интересно. Пусков у них два или три в месяц, ты в курсе наверняка. Поэтому свободного времени у пусковиков завались, а на Землю их не отпускают, пока не отвахтуются. Ещё что-то помимо концертов устраивают. Есть там даже местные знаменитости, говорят. По стенам висят картины. Маслом, всё как положено. Очень недурственно, кстати, – мне сказали знающие люди. А когда идёт смена вахты, они отчитываются перед вновь прибывшими ещё дополнительным концертиком. Короче, всё это выглядит довольно прикольно, прямо культурный заповедник, не знаю даже, как сказать точнее. Это уже длится больше года, и главное – уровень всех этих орбитальных мероприятий уже такой, что профессионалы начинают ревновать. Присылали мне тут одну флешечку… Чуешь интригу, да? Так что лети, погляди там всё на месте и сделай материальчик. Ты парень продвинутый у нас…
