– Эльма, где же вы?
– Я здесь, миссис Фарадей! – Эльма помахала рукой, чтобы престарелая дама, увешанная бриллиантами, ее заметила. Почему американские туристы всегда отправляются на экскурсии, нацепив, кажется, все содержимое семейного сейфа? Загадка природы.
– О, вы нашлись, милочка! – возликовала туристка, спеша к Эльме на всех парах.
– Я и не терялась, – пробормотала та себе под нос. Впрочем, миссис Фарадей все равно не расслышала бы этих слов: до ушей американки долетало лишь то, что ей лестно было слышать. – Какие-то проблемы, миссис Фарадей?
– Никаких, что вы, никаких! Мы просто немного заскучали. Эти замки становятся похожи один на другой. Во сколько у нас обед?
– В три часа, – любезно подсказала Эльма, сохраняя на лице широкую улыбку.
– Ну конечно. Мы уже все осмотрели тут…
– Вон там, за углом, магазинчик сувениров. Возможно, они заинтересуют вас?
Глаза миссис Фарадей вспыхнули, и она крепче стиснула расшитую бисером сумочку.
– О, разумеется! Идем, дорогой!
«Дорогой» – объемный мужчина, чей остаток жизни совершенно определенно проходил в праздности, покорно направился следом за оживившейся супругой. Эльма шумно выдохнула:
– И так каждый раз!
– Почему же ты не прекращаешь работать, если тебе это не нравится? – поинтересовался Хейнер, водитель автобуса. Он стоял в стороне и курил, искоса поглядывая на Эльму.
– Потому что мне это нравится. Просто я встала слишком рано, и утром водила пешеходную экскурсию по Майнцу. Но там были австрийцы. Какая-то корпоративная туристическая поездка.
– Американцы шумные, – изрек Хейнер, подумав. – И мусорят в салоне.
– И покупают много-много сувениров, – пробормотала Эльма, заметив, что следом за миссис Фарадей к магазину устремилось еще несколько туристок.
Хейнер кивнул, затушил сигарету в урне и забрался в автобус, чтобы погреться. Летний день выдался прохладным, не слишком подходящим для экскурсий. Некоторые туристы ныли, но Эльма давно привыкла к такому. Она водила экскурсии по Среднему Рейну уже шесть лет и выучила все прихоти и капризы туристов.
Американцы, например, быстро утомлялись: история замков вызывала у них меньший энтузиазм, чем рассказ о том, сколько стоит все в округе. Водя американскую группу, Эльма всегда уточняла стоимость гобеленов, картин и сокровищ, хранившихся в замках. Стоило ей перевести бесценное культурное значение этих вещей в доллары, как глаза американцев вспыхивали, и экскурсии протекали оживленно.
Французы частенько подмигивали хорошенькому гиду, даже те, что приезжали в сопровождении жен и любовниц. Наверное, флирт у них в крови. Для французов годились романтические истории: как владелец замка полюбил неразделенною любовью, и какая трагедия после этого приключилась. Женщины громко ахали, мужчины переживали.
Итальянцы, которых Эльма очень любила благодаря собственному происхождению (ее отец был выходцем из Италии), впитывали информацию, как губка. Они забрасывали гида вопросами и тут же забывали ответы, шутили и смеялись, просили историй забавных, а не мрачных. С итальянцами Эльма никогда не скучала.
Практичные же соотечественники педантично уточняли даты. Только с австрийцами, неизменными соседями и почти родственниками, выходило веселей: они очень любили повествования о смертях и с большой охотой осматривали кладбища.
Для всех находилось что-нибудь особенное. Рейнские замки могли предложить разнообразную программу.
Эльма запрокинула голову, разглядывая замок. Расположенный на вершине базальтовой скалы и буквально вросший в нее, Марксбург, построенный в двенадцатом веке, только чудом уцелел после многочисленных нападений врагов. Он был мрачен и снаружи, и внутри. Казалось, над замком витает тень средневековья. Чтобы прогнать наваждение, Эльма оглянулась на автобус. Хейнер читал какую-то книгу, мотор уютно урчал. Скоро экскурсия по Марксбургу завершится. Автобус доставит туристов в Камп-Борнхофен, где их ждет обед, а оттуда они поплывут по Рейну на катере.
