НАСЛЕДИЕ БОГОВ:
Месть Триединого.
Сокровище Империи.
Оружие Аполлона.
Копье и кровь.
За несколько минут до пробуждения, как это бывало довольно часто, обычные размытые сны сменились четкими яркими картинами. Она стояла на вершине высокой башни и смотрела на раскинувшийся внизу город. Золото, горный хрусталь, серебро, мрамор – белый, розовый, голубой и кроваво-красный… И зелень, много зелени… И цветы… Обилие цветов, образующих прекрасные, непохожие один на другой узоры. Площадка башни словно плыла в прозрачном светло-синем небе навстречу пушистым белым облакам, выныривающим на горизонте прямо из спокойного океана.
Роззалеми – столица цветущего острова Атлантис, который когда-то был уничтожен пришельцами с Дилиля.
Анизателла знала, что ее видения не имеют никакого отношения к простым снам. Это жила в ней память далеких предков. В ней – и немногих других, подобных ей, отмеченных триединым Беллизом-Беллизоном-Беллизонами. Содержание картин, являвшихся во сне, только сравнительно недавно удалось перенести в радужные шары – инниоли… Да, она была одной из немногих, избранных божеством, и это наполняло ее жизнь, ее прохождение в пятом слое фии особым глубинным смыслом. Ей не грозило навсегда исчезнуть в лииэроно, и впереди ее ждали очередные слои. А сколько их будет – не мог сказать никто.
Город исчез сразу, будто кто-то выключил солнце, и она легко открыла глаза, моментально, как удар молнии, влившись в то, что было здесь и сейчас. Над головой переливался тонкий полог с причудливым орнаментом, и в этих линиях, изгибах и завитках ей виделось очень многое. Уловив ее неосознанное еще желание, налились мягким светом каменные стены спальни, покрытые особым раствором много-много веков назад. Секрет этого раствора тоже хранила ее глубинная память. Девушка еще немного полежала, раскинув руки на тонкой теплой простыне, совершенно нагая, а потом, сделав одно-единственное почти неуловимое движение, оказалась на ногах – словно плеснули воду из кувшина в чашу. Из проема, ведущего в соседнюю комнату, донесся негромкий мелодичный звон. Этот звон возвещал для Анизателлы начало нового дня.
Там, наверху, над каменной толщей гор, восходящий Сильван едва-едва оторвался от горизонта, дотягиваясь первыми лучами до багровых песков, а инминниа храма Беллиза-Беллизона-Беллизонов даллиа Анизателла Нианнали Олидинтано Иолнеи уже облачилась в привычный синий плащ и была готова покинуть свои покои. Сегодня ее ждали в тупике Тар, где она должна была сменить омминниа Гелисинийру. Но не успела Анизателла направиться к выходу, как невысокая трехгранная хрустальная призма на черной мраморной полке мигнула зеленым и разразилась звучной трелью. Девушка, чуть сдвинув брови, подошла к полке, коснулась пальцем прохладной грани призмы. По противоположной стене пробежала легкая рябь, и оттуда в покои Анизателлы шагнул бородатый мужчина в зеленом плаще. Из-под длинных темных волос, с левой стороны головы, свисал на тонкой цепочке знак Триединого. На круглом знаке была выгравирована золотистая окружность, вписанная в равносторонний треугольник.
Энгилейнон начал не с обычного древнего приветствия, а ограничился легким движением головы вниз-вверх, и это значило, что разговор будет коротким и, скорее всего, не очень приятным. Девушка тоже промолчала и приглашающим жестом показала на диван у стены. Но даллио Энгилейнон садиться не стал. Он остановился в двух шагах от Анизателлы и хмуро взглянул на нее.
– Не исключено, что они полезут сюда. – Голос силлона был громким и резким. – Попытаются добраться до тебя, даллиа. До вас троих. За случай с галерой, за… – Энгилейнон запнулся и закончил: – Сама понимаешь.
