Сандро рывком вывалился из сна. Он тяжело дышал. Чёрные волосы ночью выбились из-под удерживавшего их шнурка и теперь трепетали на ветру. Холод стоял такой, что коченели руки, но пламя, наполнившее его сон, заставляло сердце колотиться сильней.
Сандро осмотрелся по сторонам. Сны, повторявшиеся каждую ночь, порой заставляли его думать, что время вовсе не идёт. Но, оглядевшись, он каждый раз видел новые места и так мог убедиться, что всё-таки движется вперёд.
«Ты должен её найти, — высокий женский голос звенел в сознании, как наяву, — это станет твоей расплатой за невыполненный договор».
Сандро ударил кулаком по земле.
«Как будто ты, проклятая жрица, вправе требовать с меня плату. Как будто не ты сама виновница того, что произошло».
Однако жрица, если и была ещё жива, никогда ему не отвечала.
С тех пор, как пал Глен-Дрэгон, Сандро больше ни разу не видел этого нечеловеческого существа, пожертвовавшего собственным миром ради ненависти. Не видел наяву — а во сне та приходила едва ли не каждую ночь, настойчиво требуя выплатить несуществующий долг.
И в конце концов Сандро сдался — хоть и не любил отступать. Хоть выбраться с рудников Короля-Дракона и было нелегко. Но он надеялся, что, если выполнит эту миссию, голос умолкнет. Оставит его в покое и вернёт утраченную свободу.
«Свобода живёт в голове, — думал Сандро с тоской, поднимаясь на ноги и собирая пожитки в мешок. — Как это смешно. Даже теперь, без кандалов и цепи, я всё равно чувствую себя рабом».
Сандро повёл рассечённым ударом кнута плечом, разминая затёкшие мышцы. Свежие шрамы отозвались мгновенными вспышками боли, а боль принесла злость.
«Я найду и твою принцессу, и тебя. И когда ты попадёшь в мои руки, проклятая жрица, смерть в пламени падающих островов покажется тебе мечтой».
До города оставался день пути.
***
Жрица отыскала его в одном из трактиров Старого Мира — так называли этот край все, кто помнил Арканум до падения островов. То была цветущая земля, в которой каждый странник мог отыскать дороги себе по вкусу.
Теперь всё изменилось. Тринадцать лет Сандро видел только темницы, каменные стены и скалистые рудники. Он тешил себя надеждой, что за пределами его тюрьмы продолжает теплиться жизнь, но теперь, вырвавшись, видел, что надежда была тщетной — раны пожарищ уже заросли, но на их месте поселились отчуждение и страх. Там, где раньше пролегали торговые пути, дороги поросли травой. Где вздымались богатые города — остались лишь руины да деревушки.
Мир, в котором Сандро родился и вырос, умер за одну ночь. И он знал, что сам был тому виной.
Иногда он пытался оправдывать себя, убеждать, что это Гареон и его жрица отдали приказ, — но в глубине души знал: не будь его, Сандро, ничего бы не произошло.
Гареон призвал его к себе и, впервые с тех самых пор, как Сандро оказался при его дворе, не отдал приказ, а задал вопрос.
— Хочешь ли ты быть свободным? — спросил он.
Сандро знал, что словам лорда верить нельзя. Знал, что, даже если Гареон освободит его от бремени клятв, в этом мире не будет для него места. Он сможет стать бродягой и изгнанником, не более того.
И всё же сладкое слово «свобода» пьянило, как крепкое вино. Сандро хотел её, жаждал, сколько себя помнил. И теперь оно мёдом пролилось в его уши.
— Что я должен для тебя сделать? — спросил он.
И Гареон сказал.
«Убить дракона».
Из уст лорда это звучало, как сущая ерунда. Но Сандро уже тогда был опытен в боях с магическими существами и хорошо знал, насколько невозможно то задание, которое хочет дать ему господин. Дело не в чешуе, которую не берёт самый жаркий огонь, не в магии, против которой у Сандро было своё колдовство. Не в крыльях и не в зубах, а в том, что драконы жили на небесах.
