Прошлое Осетии периода правления императора Николая I ранее не становилось объектом отдельного исторического исследования. О причинах подобной избирательности можно только строить предположения. Не исключено, что отсутствие подробного комментария к данному отрезку времени обусловлено сложностью задачи, стоящей перед историком. Вся вторая треть XIX в. на Кавказе – это период постоянной войны, вражды, фатальных ошибок, громких управленческих провалов и военных поражений. История Осетии здесь отнюдь не является исключением.
С самого начала упомянутого отрезка времени правительство Николая I делает ставку на силовое покорение горцев Северного Кавказа. Осетия становится не иначе как первым опытом претворения в жизнь выбранной стратегии. После окончания двух военных кампаний в Закавказье первым же мероприятием нового императора стала отправка военных экспедиций в Северную и Южную Осетии для наведения порядка силой оружия. В конце же периода, после продолжительной войны на Кавказе, частой смены политического курса и краха целого ряда административных реформ Осетия, по наблюдениям участника кавказских дел А. Л. Зиссермана, оказывается в удручающем экономическом и нравственном состоянии.
Подобная оценка была немыслима в период правления Александра II, когда коллективом историков создавалась "летопись" покорения Кавказа. Такие авторы как В. А. Потто и А. П. Берже состояли на службе при штабе Кавказской армии. Их взгляд на события Кавказской войны фактически представляет собой точку зрения Управления кавказского наместника. В российском обществе хоть и отмечалось появление гласности, но период правления Николая I – отца нового императора, тем не менее, не мог рассматриваться критически в официальной историографии. С 1862 года наместником Кавказа был Великий князь Михаил Николаевич – младший сын Николая I и брат Александра II. В такой ситуации штабные историки, составлявшие в Тифлисе сборник материалов о Кавказской войне, не имели полной свободы в интерпретации событий николаевской эпохи.
Так, например, такое явление как массовый исход осетин в пределы Османской империи по завершении указанного периода не получило должной оценки и комментария со стороны штабных историков и фактически отсутствует в официальной историографии. В то же самое время это явление было не иначе как следствием определенной политики, проводимой администрацией кавказского наместника в отношении осетин. Именно в ней стоит искать корни такого явления, какисход части прежде лояльного народа в стан главного геополитического противника Российской империи в регионе.
Неудобным для историков обстоятельством, связанным с данным периодом, в частности, являлась и необходимость констатации того, что значительная часть осетин за время соседства с кавказскими народами (адыгами, вайнахами, тюрками) успела обратиться в ислам.[1] Это не вязалось с доктриной помощи единоверному народу, которым считались осетины со времен их первых контактов с правительством Российской империи. В конце XVIII- начале XIX в., по свидетельству Я. Рейнеггса, христиане в Осетии составляли наиболее малочисленную конфессиональную группу по сравнению с «язычниками» и мусульманами, что подтверждает и наличие большого количества арабизмов в осетинском языке, особенно в религиозной лексике. Свидетельства таких авторов, как Я. Рейнеггс, С. М. Броневский и А. М. Шёгрен говорят о том, что проникновение ислама в североосетинские общества было достаточно глубоким. В этой связи период правления Николая I – это последний отрезок в истории Осетии, когда источники сигнализируют о влиянии ислама на осетин. Численность осетин-мусульман в этот момент не уменьшалась, а увеличивалась. Переломить данную тенденцию и воцерковить большое количество осетин кавказской администрации Александра II удалось, в том числе, и благодаря физическому исходу осетин-мусульман в пределы Османской империи.
