Свет раздражал сетчатку своим ярким голубоватым сиянием флуоресцентных ламп. Мониторы лабораторных компьютеров монотонно гудели, выдавая терабайты информации о сложных исследованиях, проводимых здесь. В поле зрения то и дело попадались кипенно-белые халаты сотрудников, но то все были рядовые пешки, снующие от датчиков к разному медицинскому оборудованию и обратно с заученной точностью. Но атмосфера в стерильном помещении поменялась моментально при появлении нового персонажа. Вот истинный Доктор Зло. Волосы дыбом поднялись у каждого при его размеренном неторопливом шаге. Его разрушительные, но всегда чистые и прохладные руки как всегда были заложены за спину, будто он прятал свои главные орудия пыток от людских глаз. Однако та, что была прикована к медицинскому, металлическому и чертовски неудобному столу не понаслышке знала их своеобразную «ласку».
– Как ты себя чувствуешь сегодня, малышка Зи? – Голос доктора был сочувствующим, но за этим показным участием крылся сугубо научный интерес к подопытному существу. Подтекст читался примерно так: «Готова ли ты к дальнейшим мучениям и не сдохнешь ли в процессе?»
– Так же, как и вчера. И позавчера. Суть от времени суток не меняется, доктор. – Тихий девичий голос таил в себе преждевременное увядание и безысходность. Не было в этих звуках ни малейшего проблеска жажды жизни.
– Что ж, тогда не будем откладывать в дальний ящик то, что запланировали. – Мужчина подошел к столу из нержавеющей стали, где были разложены всевозможные скальпели, зажимы, ножницы, потирая свои бледные руки, но не разогревая плоть, а предвкушая удовольствие от своей работы. – Нам предстоит произвести забор спинномозговой жидкости и хрящевой ткани… только не думаю, что твой специфический организм отреагирует на анестезию должным образом, так что…
– Доктор… – Снова этот детский голосок, от которого у мужчины порой мороз по коже пробегал, и это он ненавидел в себе больше всего. И жутко было не оттого, что его «подопытным кроликом» был ребенок, а оттого что то было дитя монстра. И он, кандидат наук, доктор Спэлмэн не должен проявлять жалости к чудовищу.
