Илана Монранси
Разговор я услышала совершенно случайно.
– Да она же просто рыба холодная! Ты ее глаза видел? Даром что зеленые, зато злющие.
Зеленые глаза – это у меня. К тому же голос я узнала: приехавший два дня назад кузен Дарил. На погребении моего отца он стоял со скорбным выражением лица, после чего целовал мне руки и всячески уверял в своей поддержке. Если верить его словам, я могла попросить о помощи даже в глухой час ночи, и братец бы помог.
Я юркнула в нишу между углом и статуей. Тут меня даже проходившие мимо слуги не заметят, что уж говорить о собеседниках.
Приоткрытая дверь позволяла расслышать каждое слово. Вот я и слушала, а заодно понимала, что начинаю дрожать. Хотя на дворе лето, в замке очень тепло, под вечер даже несколько душновато.
– Ты ей не в глаза смотри, – посоветовал другой голос, и я узнала дядю Алена, – а ниже! Грудь у нее хорошая, есть за что подержаться. Бедра, правда, узковаты, но это даже хорошо. Если при родах умрет, невелика потеря будет. Ты нос не вороти, если бы не близкое родство, я сам бы на ней женился!
– А как же матушка?! – обиженно вскинулся кузен.
– Не напоминай мне о ней! Тебя еле смогла родить, а потом лишь бесполезных шесть дочерей, после чего только и делает, что жалуется на свое слабое здоровье и греет кости на минеральных водах. А мне думай, где приданое для каждой найти, когда любой выход в свет сплошное разорение.
Дядюшка издал скорбный вздох. А меня покоробило до глубины души такое отношение к собственным детям. Вот мой отец, несмотря на то, что я его единственная дочь, никогда не показывал своего разочарования или того, что я хоть чем-то уступаю мальчикам. Наоборот, с меня, как с наследницы, всегда был двойной спрос и никакого снисхождения из-за того, что я женщина, не делалось.
Я должна была уметь и дом вести, и гостей принять, и вышивать, и на музыкальных инструментах играть, и не менее виртуозно мечом владеть. В детстве я часто, едва рассветало, шла на полосу препятствий, где извазюкивалась в грязи наравне с воинами, после чего бежала на кухню утверждать меню на день и список закупок продуктов, а потом чинно сидела и вышивала или рисовала за мольбертом. Это не говоря об уроках с нанятыми учителями, преподававшими мне экономику, право, историю и многое другое.
Я с одиннадцати лет веду счетные книги и в курсе всех дел в герцогстве, переписываюсь с деловыми партнерами отца! Правда, после того как я из худощавого ребенка превратилась в девушку, занятия на полосе препятствий отец заменил верховой ездой. С холодным оружием тренировки взял на себя. А когда у меня обнаружился слабый дар целительства, нанял лучших учителей, чтобы я его развивала. И пусть я и сейчас как целительница не сильна, но тем, что имею, владею в полной мере!
Я бы смогла спасти отца! Точно смогла, уверена в этом до сих пор. После землетрясения в нескольких шахтах случился обвал, и он отправился лично выяснить на месте обстановку, устранить последствия. Кто же знал, что, организовывая разбор завалов и спасение людей, сам погибнет при повторном землетрясении. Как же я жалела, что он меня с собой не взял, а к нему потом не пустили, боясь новых толчков. Слишком опасно. Тело привезли уже сюда.
– В общем, так, ты должен любыми способами ее соблазнить! – вырвало из мыслей бескомпромиссное указание дяди. – Не нравится? Потерпишь! Думай лучше о том, какая власть будет сосредоточена в твоих руках. Потом служанки постель греть будут, не проблема. Но не вздумай кого до свадьбы туда тащить! Девчонку здесь любят, тут же доложат.
– Я не понимаю, о какой власти речь, когда бумаги на наследство составлены так, что даже после замужества она здесь всем управлять будет?
