Солнце жарило в окна так, словно надеялось расплавить и парты, и разморенных зноем школьников. Даже обычно бодрая и стремительная, как варан на охоте, учительница химии не носилась между рядами, а расслабленно бормотала что-то про реакции и схемы электронного баланса. Май выдался совершенно невероятным, моментально перенеся обычный город средней полосы в экваториальные широты.
– Египет натуральный, – раздражённо пробормотала Светка Миронова, вытирая влажный лоб. – Сдохнуть можно. Скорей бы каникулы.
Наташа мечтательно смотрела в окно на пронзительно голубое небо, на изумрудные кроны деревьев, усыпанные свежей листвой, и томительно желала чего-то необыкновенного. Такого, что перевернуло бы её размеренную и скучную жизнь пай-девочки. Хотелось влюбиться, быть нужной, желанной, парить в облаках, сходить с ума…
– Гидроксид чего? – Миронова ткнула размечтавшуюся подругу в бок. – Что она сказала?
– Она сказала, – скрипучим и въедливым голосом съехидничала химичка, – гидроксид натрия. Не спи, Миронова!
– Спасибо, Нина Григорьевна, – Светка испуганно моргнула белёсыми ресницами.
– Фёдорова, вернись с небес на землю, – всё тем же противным тоном прокаркала учительница. – Хватит в окно таращиться. У нас ещё одна контрольная впереди. Напрягись, если хочешь хотя бы четвёрку.
– Напрягусь, – торопливо пообещала Наташа, с трудом оторвав взгляд от окна.
Класс тихо захихикал. А что? Хоть какое-то развлечение. Отличница с хорошисткой огребли от химички – и то радость.
* * *
Света с Наташей дружили с первого класса. Обе были тихими, примерными девочками, зачитывались рыцарскими романами, грезили о принцах и сказочной любви, как в кино. Ведь в мечтах можно придумать себе любую внешность и даже жизнь, была бы фантазия. А в реальности обе оставались стандартными серыми мышками. Таких одноклассницы не считают конкурентками, кавалеры не приглашают в кино, зато очень любят учителя.
Света Миронова, низенькая, белобрысая, похожая на некрасивого мальчика, умудрялась быть круглой отличницей аж до десятого класса. Никто не сомневался, что школу она окончит с золотой медалью, а потом вузы будут драться за право обучать сию выдающуюся барышню. Проблема была только в том, что сама барышня никак не могла определиться, чем она хочет заниматься. Училась Миронова с удовольствием, и нравилось ей абсолютно всё – от физкультуры до физики.
– А чем мне ещё заниматься с такой рожей? – вздыхала Светка. – Пойду в науку. Там парни ценят мозги, а не оболочку. Найду себе умного и страшненького, потому что дураки не нравятся мне, а красивым не нравлюсь я.
Наташа подругиных терзаний искренне не понимала. Света казалась ей ладненькой, крепко сбитой и вполне симпатичной.
– Ты попробуй сделать причёску и накраситься, – увещевала она Миронову. – Светик, даже фотомодели без косметики страшные и блёклые!
– Фигня это всё, – убеждённо отмахивалась от её предложений Светлана, и её курносый, усыпанный сероватыми веснушками носик наливался возмущённой краснотой. – Мне и так хорошо. Не для кого краситься. Когда появится парень, ради которого я захочу измениться, тогда и подумаем.
Вот тут было не поспорить.
У Натальи тоже не имелось принца, ради которого хотелось бы прихорошиться.
Как и многие девушки её возраста, Наташа умудрялась найти в своей внешности такое обилие дефектов, что хотелось замотаться в паранджу и сидеть дома, не высовываясь и не пугая окружающих. Лицо всё в веснушках, как у подруги, только у Светки серые, а у Натальи – ржавые. Волосы дико рыжего цвета, а ей такой не идёт, в этом девушка была убеждена. Грудь неприлично большая для невысокой, стройной фигуры – непропорционально и смешно, вот! Глаза зелёные, как у кошки, да ещё и слепые. Да, совершенно слепые! И лицо такое, что никакие очки не идут. Самое смешное, что приличнее всего на её физиономии смотрелись обычные очёчки в роговой оправе.
