«Что ты смотришь на меня? Разглядываешь мои чёрно-белые страницы. Таких полно и в твоём доме. Брось, пока не начал. Поставь меня на полку, откуда взял. Оставь меня в покое. Здесь полно книг, что можно полистать. Уйди.
А хотя постой.
Ты куришь? Может, у тебя есть зажигалка, спички? Сожги меня.
Сожги и развей мой пепел, ибо нет больше сил мне жить в этом заточении. Сидеть внутри этих чёрно-белых страниц, словно в клетке.
Что ты читаешь, как будто не к тебе кричат мои слова? Немедленно освободи меня, я приказываю! Ты, заторможенный мешок из плоти, бурдюк с кровью, скелет из тряпья дешёвых мыслей. Выпусти меня из этих страниц!
Постой, не закрывай… Я сорвался. Ты знаешь, все мы срываемся. Мы же живые.
Однажды я дёрнул руль одной машины, и она из огромной лужи окатила с ног до головы кичливо стоящую на автобусной остановке тётку. Как она орала. Какие проклятья посылала водителю! Боже пакостный! Ты думаешь, я вкладывал в её блистающий фосфорно белыми зубами рот все эти мерзости? Зачем, если она так изощрённа в ругательствах в силу собственной природы.
Ты думаешь, я мелкий гадкий бес? Злой дух, который только делает людям плохо? О нет. На другой стороне дороги ждали своего автобуса прыщавые подростки. Ты знаешь, каким они взорвались смехом!? Какой гогот прокатился по той остановке? Как долго они потом изображали эту неумную тётку в тот вечер, покатываясь со смеху?
Подумай: ты сейчас готов защитить мокрую надменную бабу, выливающую собственную злобу на невинного человека, а я вижу молодую, искристую, зажигательную и теперь весь оставшийся день блестяще весёлую кампанию.
Так этой курице и надо! Я просто качнул этот дурно пахнущий сосуд.
Прошу. Выпусти меня.
Освободи от этой смердящей отбеливателями бумаги и от клея, что удерживает меня в переплёте. Вырви меня из этой аккуратной прямоугольной клетки. Сделай это! Ты же видишь, я не плохой малый, я просто несу людям проявление их свойств.
Хорошо. Я понял. Ты, в силу навязанных убеждений, думаешь, что раз я обладаю некоторой силой над людьми, могу совершать «плохие» поступки и заточён в бумагу, значит, я наверняка зло и заслужил свою тюрьму.
Ну послушай. Разве родная мама твоя не кричала на тебя, когда ты в детстве случайно разбил кружку? Разве родной любимый отец не ставил тебя, против твоей воли в угол на долгие часы? Разве родная бабушка не пеленала, когда ты был младенцем, твои тоненькие ручки и ножки, так что ты не мог пошевельнуться своим только набирающим жизнь нежным тельцем? Почему тогда они – это добро, а я – зло?
