– Так ты взял, что ли? – прозвучал вопрос из глубины комнаты.
– Взял, – несколько обиженно ответил сиплый мужской голос.
– Ну, так наливай!
Козырь выставил на грязный стол бутылки с водкой и полез в холодильник, откуда достал двухлитровую банку соленых огурцов. Потом ко всему этому было добавлено полбуханки черного хлеба, а также банка кабачковой икры.
– Ох, ни фига себе! – восхищенно заметил выходящий из комнаты Шило. – Да мы сегодня живем! Откуда на икру-то деньги?
– Магазин дешевый нашел, – ответил Козырь. – Прикинь, там водка по тридцать два! Так что даже на хлеб хватило. И вот еще, – он вынул из кармана три пачки «Примы».
Взгляд Шила стал совсем веселым. Он, потирая руки, вышел из комнаты и опустился на колченогий табурет в кухне, принимаясь ножом открывать водку.
– Стаканы давай! – скомандовал он.
– А это пусть хозяин заботится! – Козырь пнул ногой развалившегося в кухне на старом диване еще одного собутыльника. – Вставай, Горбатый!
– Я тебе не Горбатый, а Горбачев Павел Петрович! – важно прокряхтел с дивана хозяин. – А то моду нашли…
Немилосердно сипя и шумно вздыхая, он слез с дивана и потянулся к буфету. Вслед за этим на столе появились три заляпанных граненых стакана, один из которых был надтреснут. Его он протянул собутыльнику по кличке Шило.
– Ну чо, поехали, что ли? – спросил Козырь, разлив водку.
– Поехали.
Они чокнулись, не произнося никаких тостов, поскольку здесь это было не принято. Всегда считалось, что пьют они исключительно за здоровье. Ну, разве что еще, может быть, с горя. Разговаривать о своей горемычной жизни приятели любили, но только после того, как принимали по крайней мере граммов по триста.
Действие происходило в старом ветхом деревянном доме, принадлежавшем Горбачеву. Все шло в соответствии с привычным сценарием – сначала выпивка, потом задушевные разговоры за жизнь, затем слово за слово – драка, а потом и спокойное отбытие в мир сновидений.
– Хорошо пошла, – привычно сказал Шило, которому доводилось пить почти что все спиртосодержащее.
– Крепкая какая-то, – поморщился Козырь. – Ф-фу…
– Да вообще левота, – брякнул Горбачев, который никак не мог отдышаться и жадно втягивал носом запах от хлебной корки.
– А ты чего хотел за тридцать два рубля? – обиделся Шило.
– Я деньги плачу, – важно сказал Горбачев.
– Деньги, деньги… Давай вон наливай! Деньги – дерьмо!
– Водка твоя дерьмо! – завелся Горбачев.
Однако приятели выпили еще по одной. Горбачев, закусывая огурцом, все никак не мог успокоиться.
– Вот раньше, – потрясая крючковатым пальцем, вещал он, – раньше водка была не такая. Нет, не такая… Раньше выпьешь так выпьешь. А сейчас – левота одна. Пьешь и думаешь, может, к утру окочуришься.
– Да нормальная водка! – ответил Шило.
– А если не хочешь – не пей, нам больше достанется, – заметил Козырь.
Подобная перспектива, однако, совершенно не устраивала Горбачева, он сам разлил остатки из первой бутылки и начал откупоривать следующую. Выпив, Горбачев продолжал:
– Раньше-то за качеством следили. А сейчас капиталисты хреновы ни фига не следят.
– Да какое там следили! – отмахнулся Шило.
– Следили, – убежденно заявил Горбачев. – А теперь не следят. Им только бы деньги заработать, а что народ травить – на это им плевать. Вот на Западе если что – сразу увольняют или вообще лавку закрывают. А что – по телевизору я смотрел, сам видел.
– Видел он! – передразнил его Козырь. – У тебя телевизор-то не работает. Третий год пылится.
Он кивнул в сторону старого черно-белого телевизора, который стоял прямо на полу в углу кухни.
– Слушайте, давайте его продадим, – пришла в голову мысль Шилу. – Все равно зря вещь пропадает. Если даже на запчасти, то это два пузыря.
