«Когда предвестие шепчет —
не отвечай.
Слушай.
Потому что, если оно пришло,
значит, кто‑то уже ушёл.»
Из Книги Безымянных
Внезапно Тиша осознала: её ноги не касаются земли.
Словно кто-то выдернул почву из-под ступней, привычную, твердую, дающую опору. В груди кольнуло остро – холодный страх мгновенно пронзил всё тело, будто иглы прошлись по венам. Сердце заколотилось быстро-быстро, в ушах стучало громко и неровно.
Она зависла в воздухе. Сначала – на уровне деревьев, затем – выше, ещё выше. Лес под ней расстилался, как темное покрывало, тонул в раннем утреннем тумане. Ветки казались чёрными прожилками на плотной паутине, а макушки деревьев таяли в серой дымке. Ледяной ветер пронизывал до костей. Он теребил её длинные чёрные волосы, забирался под тонкую кофту, жалил в изгибах шеи и ключиц. Пальцы занемели. Плечи свело судорогой. Её худощавое тело вздрагивало от порывов ветра. Дышать становилось труднее – воздух был разреженным и плотным одновременно.
Тиша всхлипнула. Застыв в воздухе, она оглядывалась – не было ни неба, ни земли. Только серо-синяя бездна и шепчущий в уши ветер.
Она не верила глазам. Это был не сон. Не бред. Ощущения были слишком настоящими: боль в пальцах, тяжесть дыхания, запах сырости и горький привкус страха во рту.
И вдруг – вспышка.
Не громкая, не слепящая. Просто свет. Бело-голубой, мягкий, как сияние луны, расстелился повсюду. Воздух стал прозрачным, плотным, сладковатым. Её кожа, и без того бледная, теперь светилась, словно фарфор, просвеченный изнутри. Вены казались тонкими синими нитями.
Она вынырнула из облаков и замерла над ними. Висела в воздухе, как ледышка, как пылинка в солнечном луче. И не могла поверить. Мысли путались: «Что это? Куда? Почему я?»
И почти сразу, словно кто-то невидимый протянул руку и позвал. Не голосом, нет. Это было ощущение. Сильное. Тёплое. Манящее.
Она едва подумала – и полетела.
Пронеслась сквозь облака, чувствуя, как тело становится легче с каждым мгновением. Ткань одежды липла к коже, ветер толкал вперёд, подхватывал, крутил, тащил. Она летела вверх и вниз, по кругу, по спирали. Кружилась, как лист в осеннем вихре. И больше не было страха.
Наоборот – был восторг:
– Я лечу. Я действительно лечу…
Улыбка появилась сама собой. Неосознанно. Губы растянулись сами, когда её охватило дикое, чистое чувство свободы. Такого она не испытывала никогда. Даже в детстве, когда бежала босиком по полю, удирая от дождика и гогоча так, что не могла дышать. В груди разливалось странное тепло. Как будто мир, наконец, признал её своей. Как будто всё встало на свои места. Тиша разглядывала с высоты: крыши домов, дорожки и аллеи. Узнала парк с облезлой детской горкой, знакомый перекрёсток, булочную, в которую заглядывала по пути из школы. Она даже заметила одноклассницу, что гуляла с собакой, и своего соседа, который вечно курил на балконе. Наблюдать с высоты было необычно, почти волшебно.
Что-то внутри щёлкнуло. Это было незнакомое ощущение власти: она видела всё, а её – никто. Она могла быть рядом, и при этом – невидимой. А если бы захотела… могла бы подслушать. Подглядеть. Узнать то, чего знать не должна.
Но в этом было что-то… неправильное. Словно она вторгалась туда, где не должна быть. Даже без звука, без прикосновений – просто глазами.
Но ведь они не знают. Никто не знает…
И всё же… кто-то знал. Она это почувствовала внезапно.
Всё снова стало холодным. Воздух сделался тягучим, почти вязким, как перед грозой, когда волосы приподнимаются, а в груди ноет тревожное предчувствие.
Кожа покрылась мурашками. В позвоночнике кольнуло. Тиша замерла. Её взгляд метался по горизонту – никого. Только клубящиеся чёрные тучи, что надвигались со стороны окраины.
