Кончики пальцев покалывает, а ручка, которую я держу в руках, кажется, словно пылает – причиняет боль и обжигает кожу. Возникает непреодолимое желание швырнуть её как можно дальше, а следом за ней эту одиноко стоящую красивую вазу, что сейчас кажется мне полнейшей уродской безвкусицей. Всё вокруг будто сиюминутно потеряло цвет, превратившись в серые полутона.
Несмотря на полнейшее отторжение и непослушные руки,размашисто оставляю свою подпись на листе бумаги.
Он стоит рядом, внимательно поглощая взглядом каждое моё движение – и смотреть не нужно, его глаза на моём теле ощущаются кожей. Всегда так было и сейчас не исключение. Кивает сам себе, собственным мыслям и пару секунд смотрит на бумагу с бесчувственным содержанием, теперь уже перепачканный чернилами смоей подачи.
Хочется увидеть в его глазах разочарование, отчаянье… Да хоть что-то, чтобы прямо сейчас свернуть весь окружающий фарс и признать, что происходящее – дичайшая глупость, которая никогда не должна совершиться.
Но ничего не происходит и это «ничего» мощнейшим ударом продолжает разбирать сердце по частицам.
Он точно так же, как и я пару секунд назад ставит на листе свою подпись. Прямо здесь и сейчас ставит между нами окончательную точку, которой, как мне казалось, в жизни не будет. Ощущаю себя размазанной, выжатой, полностью истраченной и использованной…Выброшенной. Не знаю, как нахожу в себе силы держаться достойно, но уже сейчас знаю, что уже дома дам всем эмоциям, рвущимся изнутри, выйти на волю. Не сейчас, не здесь. «Немного потерпи» – мысленно молю сама себя.
Моё счастье, что наступает тихая апатия к происходящему. Стеклянными глазами смотрю на женщину – регистратора. В эту секунду считаю её самой бесчувственной на всём белом свете. Как только можно так спокойно наблюдать, как на твоих глазах у кого-то рушится жизнь?
Откуда мне знать, что человек, которого сейчас считаю самым главным предателем в своей жизни, появится ровно через полгода с невероятно странной просьбой?
Спустя полгода после событий, произошедших в прологе…
– И как прошёл твой отпуск? План по завоеванию всех испанских muchachos выполнен? – хитро смотрю на подругу, сидящую напротив.
Сразу видно – зря времени на пляжах Барселоны она не теряла – кожа из светлой превратилась в смуглую, что очень гармонирует с тёмными, как уголь глазами и шоколадным цветом волос.
– Ещё как, – сияет белозубой улыбкой. – Отцу пришлось сидеть на успокоительных весь отпуск. Почему-то думает, что на свидания бегала назло ему, чтобы испортить отпуск.
После смерти матери, у Ионы очень натянутые отношения с отцом. Даже в её двадцать два он считает, что просто необходим постоянный контроль и нотации, иначе дочь обязательно встрянет в неприятности.
– Ничего нового, – качаю головой.
Наконец-то подходит официант и ставит на стол две чашки кофе и тарелку с масляными круассанами – наше любимое лакомство, благодаря которому это заведениеявляется фаворитом в списке предпочтительных мест для времяпровождения.
Как всегда, играет приятная, успокаивающая музыка, располагающая к хорошему настроению. Благодарно улыбаюсь официанту и снова возвращаю всё внимание подруге.
– Спасибо, что каре не бахнула, – цокает она, подхватывая наманикюренными пальчиками локон моих блондинистых волос.
Уже так привыкла за несколько недель, что совсем забыла, как выглядела, когда они были тёмные.
– Вовсе не то, о чём ты подумала, – тут же защищаюсья, но в собственных мыслях отчётливо слышу вопрос самой себе – «уверена?»
– Конечно, Романа. Полностью тебе верю, – ухмыляется подруга.
Иона верит в то, что о проблеме всегда нужно говорить. Не переставая. Поэтому вот уже шестой месяц, как она заставляет таким образом помочь мне пережить неожиданный развод. Я, в свою очередь, стараюсь доказать ей, что этот сложный этап давно пройден.
