Отстояв час в очереди в домоуправлении, где Сбербанку было выделено помещение для выдачи приватизационных чеков, Серафима Синичкина зашла в кабинет. В комнате было три стола, за которыми выдавались чеки. Опустившись на пустой стул перед одним из столов, Синичкина принялась копаться в сумке, ища паспорт.
– Сколько можно копаться? – злобно спросила ее выдававшая ваучеры сотрудница Сбербанка. – Не могли в очереди подготовиться? Нам нужно сегодня сотню чеков выдать, а вы задерживаете. Нам что, их обратно в сберкассу везти сдавать?!
– Не знаю, куда он запропастился, – принялась оправдываться Серафима. – Вот он, – радостно сказала она, вытащив паспорт из сумки.
– Двадцать пять рублей готовьте.
– Двадцать пять рублей, так много. За что?
– Приватизационный сбор, женщина.
Серафима Станиславовна никак еще не могла привыкнуть к новым ценам. Со вздохом библиотекарша вынула из кошелька сиреневую бумажку с Лениным, которая всю ее сознательную жизнь составляла больше четверти от месячной зарплаты. За прошедший год не менявшиеся раньше десятилетия цены и зарплаты выросли в десятки раз. Теперь Синичкина получала три тысячи рублей в месяц, но купить на них можно было гораздо меньше, чем раньше на девяносто.
– Инна Синичкина ваша дочь?
– Да.
– Почему она чек не получает? До конца декабря, наверное, выдавать будем, а потом все – пролетит ваша дочь.
– Она в Москву уехала, – горестно сказала Серафима, которой Инна только несколько раз звонила в библиотеку по межгороду и писала редкие письма. – А там разве получить нельзя?
– Если она там не прописана, а прописана здесь, как она получит? – то ли спросила, то ли утвердила выдававшая чеки женщина. – Территориальная комиссия подает нам списки, а мы им потом сдаем корешки от чеков с фамилиями тех, кого мы оваучерезировали. Пускай приезжает, а то две «Волги» не достанутся.
– А что, правда, две машины на него можно будет купить? – спросила библиотекарша, вертя в руках только что полученный ваучер.
– Три, наше правительство никогда не врет. Коммунизм обещали – построили, каждому человеку отдельную квартиру обещали – выдали.
– А я в том году получила, – скромно улыбнувшись, произнесла Серафима Станиславовна.
Ее слова взбесили сотрудницу Сбербанка, и она скрипучим голосом крикнула:
– Следующий!
Синичкина вышла из домоуправления, в ее советском паспорте синел оттиск штемпеля о выдаче приватизационного чека. Тротуары были припорошены снегом. Она направилась к расположенной неподалеку девятиэтажке, где она получила однокомнатную квартиру. Этот микрорайон назывался «Химический 2» и состоял из новых домов, построенных по программе «Жилье-2000». Находился он рядом со старым «Химическим» на бывшем пустыре. Квартира была хорошая: просторная, современной планировки, с большой кухней, не то что клетушки в «хрущевках» и «брежневках». Можно было жить и радоваться, если бы Инночка не сбежала из дома.
«Где же носит мою девочку? – думала Серафима Станиславовна, поднимаясь на лифте на девятый этаж. – Зачем мне эти хоромы, когда ее нет рядом?»
В этот вечер в кабинете директора комбината «Химсинтез» шли пылкие споры о приватизации предприятия. В кабинете присутствовали директор, его заместители, главный инженер, главный бухгалтер и курирующая этот вопрос от администрации области Ольга Петровна.
– Аукцион по приватизации нужно начать в конце января, – не поднимаясь со стула, поставила задачу Байсакова. – Вы должны стать первой ласточкой из крупных предприятий области.
– Зачем так спешить? – спросил Франк Адамович, должность которого стала называться замдиректора по сбыту и снабжению.
– Потому что нужно! – повысила голос представительница администрации. – Есть указания по срокам из Москвы.
