Биологическое оружие или геноцид насекомых
Как вы помните, в конце 2000-х служил я в санитарно-эпидемиологической лаборатории в одной из частей синеокой. Сижу как-то вечером, перебираю бумажки, готовлюсь к низкому старту на электричку, чтоб наконец-то домой ехать. А тут звонит на столе «военный телефон».
– Привет.
«Привет» по военному телефону – это либо Сашка, начальник пятого медпункта, тогда всё в порядке, может, позовёт чай пить. Либо Виталик, хирург со второго этажа, что уже слегка подозрительно. Либо Серёга, дерматолог из медроты, тогда точно трындец. Этот просто так звонить не будет. А голос не узнать: трубкой «военного» телефона в случае чего можно отбиться от полуроты китайцев, а вот с основными функциями у неё плохо.
– Ты кто? – в лоб спрашиваю я.
– Сергей.
Ну бли-и-ин. До электрички полчаса.
– Вы ошиблись номером, – говорю. – Пи-ик, пи-ик, пи-ик.
– Тут проблема, – игнорируя моё пиканье, бормочет дерматолог.
– Абонент временно недоступен.
– Какой абонент? Я тебе по внутренней связи звоню.
Нет, никак не отмазаться.
– Ну что у тебя?
– Зайди в кабинет. Тут какие-то подозрительные солдаты пришли.
– Опять с гонореей? – ужаснулся я. – Тогда смотреть не буду. Марину Фёдоровну позови. Ей приятнее будет.
Пару месяцев назад солдаты из второй казармы сходили в самоволку через забор части, где их поджидал приятель, подцепивший вдоль дороги каких-то весёлых девиц. Защитники Родины весело провели время, зато мы с Серёгой потом написали кучу объяснительных бумажек, откуда у нас в части гонорея.
– Ты приходи, – потерял терпение дерматолог. – И давай быстрее, до электрички полчаса.
Как будто я не знаю.
Рысью мчусь в отделение. Сидят два красавца: ефрейтор и сержант. Обувь снята, штанины закатаны до колен. Рядом с ними на корточках целый консилиум и офицерское собрание в одном лице. Виталик – хирург, Серёга – дерматолог, ещё и начмеда до кучи позвали, целого майора Грекова.
Солдаты млеют. Такого внимания к их ногам ещё никогда не было.
– Товарищ майор! – я тяну руку к пустой голове.
– Садись рядом, – машет мне начмед. – Думать будем.
Сажусь. Смотрю на ноги солдат. Ноги покрыты красноватыми точками и бугорками, везде следы расчёсов, полоски подсохшей крови.
– Пчёлы что ли покусали? Или муравьи?
– Ты смотри, – удивляется начмед. – Сразу говорил: Пашу надо звать. Сразу две версии. А вы тут тупите. Особенно Виталик: резать, резать.
Бойцы испуганно спрятали ноги под стул.
– А ну назад! – рявкнул начмед.
За лесом зашумела подходящая к станции электричка. Мы с Сергеем обменялись тоскливыми взглядами: домой сегодня попадём поздно.
– Бойцы, на полигоне были?
– Никак нет! – синхронно мотают головами защитники Родины.
– Пчёлы, осы кусали?
– Тоже нет.
Рассказывают, что проснулись позавчера в казарме, а ноги уже покусаны. Чешутся, сил нет. Терпели, пока стало уж совсем невмоготу.
– Чесотка? – робко предполагает Сергей.
– На ногах? – поднимает брови начмед. – Ну ладно бы у одного – нетипичная форма. Клещи-извращенцы. Но у обоих. Нет, тут думать надо.
Надо думать, это мы сегодня вообще домой не попадём.
– Пошли в казарму, – командует начмед.
Пошли. Смотрим. Казарма как казарма. Гулкое огромное помещение с рядами аккуратно заправленных коек. Полоски на одеялах в одну линию, углы на подушках смотрят строго на запад: туда, куда в случае чего, наступать будем. Из своей комнатки выходит дежурный офицер.
– Александр Васильевич, здравия желаю. Молодёжь, здорово. Какими судьбами такая комиссия? Ещё и эсэсовца с собой привели (это он про меня). По поводу солдат наших?
– А зачем же ещё, – вздыхает начмед. – Рассказывай.
– А нечего рассказывать. Всё как обычно. Прибыли они в часть с месяц назад. При поступлении у медиков замечаний не было. Что-то серьёзное?
