Шел третий год борьбы с невидимой пандемией. В целях удержания в повиновении неразумного населения, начинающего что-то подозревать, было решено ввести понятие «бессимптомный больной». Цифры статистики послушно поползли вверх.
Кроме того, было принято судьбоносное решение. Все остальные инфекции, болезни и недомогания, мешающие кристальной прозрачности картины, было объявлены второстепенными/несуществующими.
Часть 1. Лови бессимптомного!
Доцент кафедры цитологии и генетики Яков Филимонович почти выпал из санузла. Застарелый геморрой всё-таки достиг четвертой стадии и заставлял ученого мужа невыносимо страдать. Надо было что-то делать…
Яков Филимонович дрожащей рукой отёр со лба испарину. Оформил пропуск. Точкой назначения указал клиническую больницу №224, ранее специализировавшуюся на проблемах толстой кишки и близлежащих органов.
В данное время она, разумеется, была перепрофилирована под монoстационар для борьбы с неуловимо-невидимым вирусом. Но Яков Филимонович полагал, что какой-нибудь завалящий проктолог мог там остаться…
Он надел противочумный костюм, респиратор. Иначе нельзя – в обезьяннике геморрой точно не вылечат. Пошёл. Немного криво, неловко и кособоко: коварный геморроидальный узел не давал забыть о себе ни на минуту.
В холле моностационара было безлюдно… На входе – Росгвардия, за стойкой – одинокая фигурка в защитных одеждах. Во всю стену – мозаика, изображающая гаранта, разрывающего пасть вирусу.
– Тест сдавали?
– Девушка, меня, собственно, очень сильно геморрой беспокоит. Уже кровоте…
– Значит, не сдавали. Пройдите в пятый кабинет.
Смущённый своими никому не нужными откровениями, Яков Филимонович прошел в указанное помещение. Там у него взяли мазок. Заполнили карту. Он подписал установленную форму – «с подтверждением диагноза ознакомлен, ответственность осознаю» и прочая.
– Занимайте койку, завтра результат будет готов.
– Э-ээ… А геморрой? Меня осмотрят? У меня же кро…
– Геморрой? Вы вообще о пандемии слышали? Вся страна с заразой борется, а вы о своей заднице печетесь! Как не стыдно! Вот у нас на днях дедок с текущим инфарктом несколько часов результатов теста прождал – не пикнул даже! Вот что значит – человек старой закалки.
Яков Филимонович обеспокоился…
– С инфарктом? Как? Помогли?
– Не успели… Тест положительный оказался… Сколько ж эта зараза жизней уносит! А вы разнылись – попа болит…
Лаборант хотел презрительно сплюнуть, но мешал респиратор. Поэтому он просто вышел. На следующий день, ближе к обеду, стали известны результаты. Тест был положительный.
– Бессимптомный. Отправляем на карантин.
– Куда? Как? А геморрой?
– А, это тот… Доцент с больным задом. В общем так, доцент: карантинная зона – объект секретный. Пробудете там до полного излечения, затем – тестовый период. Около полугода. Потом, когда опасность минует, сможете заняться своим задом. Забирайте! – это врач сказал уже росгвардейцам…
Яков Филимонович взвыл и рванулся. Бежать, спасаться – колотилась в голове мысль. Всплеск адреналина помог забыть о геморроидальной боли и раскидать в стороны трех рослых представителей закона…
Доцент нёсся по пустынной улице – кровь стучала в висках… Респиратор остался в стационаре, и теперь в легкие врывался непривычный, забытый свежий воздух…
Перекрёсток! Впереди показалась шеренга дружинников. От них не уйдешь – последний год набирали исключительно проверенных людей: тех, кто сообщил куда следует, как минимум о пяти нарушителях режима. Они – идейные. Направо! Нет – там завис дрон…
Яков Филимонович рванулся влево, пробежал пару метров и… Оглох. Рвануло… «Росгвардия… гранаты» – вспомнил его ошалевший мозг, а тело – отбросило за мусорные баки…
