Мне кажется, мы хотим от подростков того, чего сами в своей жизни реализовать не сумели. Как правило, родители издеваются над своими детьми, желая видеть в них… По сути, дети – это часто полигон для отработки твоих собственных комплексов. Ребенка можно с детства затаскать по разным секциям: тут он на балете, тут на английском, тут на фехтовании, тут он на компьютерной графике, там-сям. У них детства просто нет. Это один пример издевательства отцов и матерей над чадом.
Скажите, пожалуйста, многие ли из вас имеют опыт христианского детства? Считаные единицы. Подавляющее число людей не имеет опыта христианского детства, христианского подросткового периода и христианской юности. Как правило, эти периоды жизни были прожиты без Христа, без Церкви, без христианского воспитания. Мы даже не знаем, как себя вести в детстве по-христиански. Потому что мы пришли к Богу уже в грехах своих, нося на себе шрамы прожитой жизни. С покаянием пришли уже в зрелом возрасте зализывать раны. А потом мы хотим, чтобы дети наши избежали наших ошибок, чтобы они были о-го-го какие, потому что мы были ох-ох-ох какие. Мы теперь не знаем, как к этому приступить. Мы над ними издеваемся отчасти потому, что чего-то хотим от них, но толком не знаем, как это сделать, и тыкаемся наугад.
Я, во-первых, думаю, что все те работы, которые проводят с детьми на приходах или родители сами, или кто-то еще – походы, всякие секции спортивные, какие-нибудь кружки по изучению чего-то, лекции, беседы, внеклассная работа, – все это не пропадет. Нет таких событий и вещей, действий и усилий, которые не имели бы никакого эффекта. Все, что вы делаете, приносит пользу, просто результат не такой, как вы хотите. Вы же поймите, какая война с человеком идет. Ведь сегодня против человека объявлена настоящая война. То есть с человеком воюют двадцать четыре часа в сутки и семь дней в неделю. А мы пытаемся вылечить и спасти человека за два часа в неделю в течение воскресенья и, может, еще часик потом, на внеклассной или внеслужебной работе. Мало это, несопоставимая доля. Враг воевать не перестает, а мы едва-едва успеваем зализывать свои свежие раны и залечиваться.
Поэтому давайте поймем несколько вещей. Во-первых, мы не знаем, как спасти детей от этих опасностей. У нас просто нет этого опыта. Во-вторых, в нашем детстве не было таких угроз, которые есть сегодня. Мы сейчас живем в информационном времени. Раньше какой-нибудь небольшой текст на папиросной бумаге или книжка какая-нибудь самиздатовская могли для человека быть сокровищем. А сейчас он погружен в такое море информации, и я не удивлюсь, если у детей упадет способность к запоминанию и исчезнет способность к анализу информации. Они просто плавают в море информации, которая на самом деле является скрытым оружием против человека. Поэтому что тут скажешь?
Пока литургия служится, надежда есть. Просто мы не знаем, как эту борьбу вести. Но все, что вы делаете, имеет пользу. Я думаю, что нам надо хотя бы задачу-минимум решить. Надо оградить людей от полового растления и от наркотического самоубийства. Если эти самые важные вещи сделать, я думаю, уже хорошо. Потом человеку надо обязательно привить трудовые навыки, ему ведь жить дальше. Пока мы вокруг него бегаем и прыгаем, как повар вокруг жаркóго, ему хорошо. А ему жить потом надо будет самому. Надо учить детей трудиться, обязательно надо заставлять трудиться. Не знаю, с какого возраста, наверное, с первых двух-трех лет. Застелить свою постель, убрать свои тапочки, собрать свои игрушки, унести тарелку за собой в раковину. Нельзя все делать за них и возле них, и после них, и вместо них.
