Ноябрь в средней полосе России самый противный месяц. Дни короткие, темнеет рано, холодно, листья уже облетели, снег еще не лег. И постоянно идут дожди. Третьего ноября две тысячи семнадцатого года стояла типичная для этого времени года мерзкая погодка. Шел то ли дождь со снегом, то ли снег с дождем, дул сильный ветер, под ногами чавкала снежно-грязевая каша. Но Анна Максимовна ничего этого не замечала. Радостная и счастливая она осторожно шла, стараясь не поскользнуться на мокрых листьях и закрываясь от ветра и дождя выставленным вперед зонтом. Повод для радости был весомый.
Только что врач сказал ей, что анализы у нее все хорошие, ремиссия стойкая, рецидив маловероятен. После операции по удалению опухоли прошло уже пять лет, похоже, что страшная болезнь отступила.
– Раз в год обязательно проходите маммографию, – говорила Юлия Леонидовна, наблюдающий ее врач. – Не забывайте про осмотры и анализы.
У Анны Максимовны словно гора с плеч свалилась. Когда-то она прочитала, что если в течении пяти лет после операции рецидива не происходит, то можно считать, что человек выздоровел. Правда это на самом деле или нет, Анна Максимовна не уточняла, но в глубине души верила в то, что если через пять лет болезнь не вернется, то и дальше у нее все будет хорошо.
Она была настолько возбуждена, выйдя из диспансера, что промчалась мимо автобусной остановки.
– Вот балда, – подумала Анна Максимовна, когда обнаружила свой промах. – Ну не возвращаться же. Ладно. Пройдусь пешочком до Красногвардейской, в торговый центр зайду, а оттуда уже на маршрутке домой.
Она шла и думала о том, что теперь можно с легким сердцем поехать в гости к дочери, а то ведь все эти пять лет она скрывала от нее свою болезнь. Притворяться, что у тебя все отлично несложно, если человек живет в другой стране, и ты с ним общаешься по скайпу раз в неделю. Анна Максимовна соскучилась по Лизе и очень хотела с ней встретиться, но вот видеть своего бывшего супруга, отца Лизы, живущего с дочерью и зятем в одном доме, ей было неприятно. А особенно неприятно и даже противно было встречаться с его новой супругой немкой Мартой.
– Опять эта немецкая кобыла будет изображать, что рада меня видеть, и что она вообще моя лучшая подружка, – сердито думала Анна Максимовна.
Сильный порыв ветра рванул зонт у нее из рук так, что она с трудом его удержала, и вывернул спицы в обратную сторону. Борясь и с зонтом, и с ветром, Анна Максимовна быстро перебежала по диагонали перекресток на мигающий зеленый и свернула направо. За домами ветер немного утих, она привела зонт в порядок и отправилась дальше по Красногвардейской улице.
– Может мне остановиться не у них, а снять номер в гостинице? – размышляла Анна Максимовна. – Поехать в конце апреля, когда горнолыжный сезон закончится, и цены снизятся. Нет, все равно дорого будет, да и самое главное, как Лиза это воспримет? Обидится еще.
Погруженная в свои мысли, она бодро шагала по тротуару, глядя под ноги и стараясь не поскользнуться. Остановилась Анна Максимовна только на перекрестке и приподняла зонт, чтобы посмотреть на дорогу. Машин не было, и она уже собралась переходить улицу, как остановилась в недоумении. Что-то было не то.
Она огляделась. Прямо перед ней за перекрестком на двухэтажном кирпичном доме, стоящем вдоль дороги, пересекающей ей путь, висела табличка с надписью: «1-ый Безбожный проезд 38».
– Безбожный проезд?
Анна Максимовна посмотрела по сторонам. Она явно была не на Красногвардейской. Вдоль улицы стояли старые двух и трехэтажные кирпичные дома послевоенной постройки с палисадниками и лавочками у подъезда, и не было ни офисных зданий, ни торгового центра. А еще эта улица была совершенно пуста, ни машин, ни людей, только бездомная собака неспешно трусила вдоль дороги. Анну Максимовну объял иррациональный ужас, она застыла, вцепившись обеими руками в зонт.
