«Крик, разрывающий глотку матери, – что может быть страшнее? Казалось бы, стереотипы в мире изменились, но еще с давних времен, когда кричит женщина, что происходит? К ней бегут люди всех «пород и мастей»: мужчины от мало до велика, близкие подруги, прохожие дамы. Вид кричащей женщины вызывает ужас и панику – все хотят ей помочь! Вы подумаете: УВЫ… Мужчины бегут из-за чести и благородства (и я не говорю о тех, кто «не бежит»). Мальчики бегут из-за интереса, как и девочки, как на редкие конфеты, привезенные из Европы. Женщины должны выглядеть добрыми и порядочными леди, побегут утешать с мыслью «Вдруг у нее царапина?», приложат свой платок к ране. Никто не будет думать наперед, что там убийца, а если так, то останется только один, по-настоящему Смелый человек – именно с большой буквы! И скорее всего мужчина, в ком будет хотя бы капля безумия и отваги.
Чем версия тех времен отличается от нынешнего… года? Скажете – ничем либо что никто не побежит спасать бедняжку. Представьте себя на месте прохожего. Вы слышите крик. Таких, как вы, множество, и вы останетесь стоять на месте, потому что не уверены в том, что это взаправду! Проще пройти мимо, как и всем, сослаться на то, что никто ничего не слышал. У всех будет надежда, что приедет полиция, но все знают, что она опоздает, при условии, конечно, что её вызовут (а вдруг кричала жена – её просто избивал муж?). Каждый подумает, что это всё слишком сложно для его «орешка», в котором давно исчезло серое вещество, если и было. Биомасса, которая ходит каждый день на работу, тратит свои деньги и смотрит в бездну мониторов, считает, что у каждого своя жизнь и все разные. Да если тебе задать вопрос «Кем ты будешь – жертвой или убийцей?», скажи, ты ответишь иначе?.. Ублюдочная ты тварь!».
– Рик, текст хороший, только большой, у нас будет всего шесть минут. Плюс ещё нужно поговорить с пострадавшей.
– Да, Митчел, я тебя услышал.
Тускло горел фонарь на улице Святого Стефана, и Рикардо Кастаньери, перепрыгивая с плитки на плитку, как в детстве, воображал себя детективом. Его отец был детективом, а дед – военным, генералом в танковых войсках. Дедушку звали Платоном, а его отца – Николаем. Рикардо всегда задумывался над странностью имен своего рода, но вскоре привык, время шло вперёд, и иностранные имена набирали популярность, как сетевые магазины. На сию минуту парнишке с серо-зелёными глазами стукнул двадцать шестой годик. Рост Рика составлял сто восемьдесят шесть сантиметров, телосложения он был довольно худого, но жилистый, по цвету волос приближен к шатену.
Часто он сидел и слушал про войну, какая она была страшная, смотрел на дедушку, непрерывно рассказывающего одни и те же истории, глубоко засевшие в его сердце. Рик слушал эти рассказы более внимательно в возрасте пятнадцати лет, а до этого приходил в гости просто поесть.
…Прошли годы, пока Рикардо не осознал, кем хочет быть, и единственное, что ему мешало, – ночные явления, которые затягивали его целиком.
