Олеся идет по узкой тропинке,
зажатой между пышными кустами крючколиста. Тонкие сизые ветви чуть
пружинят при ее приближении и выпускают из бугристых пазух острые
загнутые листья. Полупрозрачная накидка традиционного свадебного
наряда кух-туру легко попадает в плен когтистых кустов и с тихим
треском оставляет жадным растительным стражам кусочки нежной ткани.
Получив подношение, кусты сыто вздыхают и отпускают девушку дальше.
Вот уже видны стройные ноги и округлые ягодицы, обнажены изящные
руки и чуть подрагивающий от волнения плоский животик с
трогательной ямкой пупка, только высокая грудь еще спрятана под
невесомым белым облачком материи, а тропинка все ведет и ведет
вперед.
Олеся чуть замедляет шаг. Нет, ей не
больно и не холодно, только немного страшно идти здесь одной. Что
делать, такова свадебная традиция кух-туру: невеста должна в
одиночестве пройти через заросли крючколиста, вместе с одеждой
разрывая связь с прежней жизнью, оставляя колдовским кустам свои
страхи и сомнения, старые привязанности и привычки. Полностью
обнаженной, с чистой обновленной душой войдет она в мужской круг и
назовет избранного своим тор-ган, единственным до самой смерти.
Задумавшись, девушка не сразу
замечает, что длинная гибкая ветка ловко зацепилась крючками за
оставшуюся на теле ткань и теперь тащит последний кусочек в
зеленовато-сизое переплетение ветвей.
Легкий ветерок проносится по
тропинке, заставляя сжаться горошины сосков, и Олеся инстинктивно
поднимает руки к груди. Перед ней открывается небольшая круглая
поляна, покрытая мягкой изумрудной травой. По краю плотной стеной
стоят мужчины и женщины, они держатся за руки и тихо поют Песнь
Встречи. Слов не разобрать, а может, и нет их в этом странном
напеве, лишь мелодия, сладкой негой наполняющая воздух, юркой
змейкой скользящая по ногам все выше и выше, туда, где скручивается
в тугие спирали нахлынувшее возбуждение.
Желание, смешанное со смущением,
приправленное ожиданием и надеждой, добавляет в мелодию ту самую
завершающую ноту, что делает из простой музыки неповторимый
шедевр.
Еще один шаг, и Олеся оказывается в
одном ряду с другими, замыкая круг, не оставляя ни единого
просвета. Двое мужчин по краям берут в плен крепких рукопожатий ее
вспотевшие ладошки. Как будто электрический разряд проносится по
кругу, воздух тяжелеет, сгущается, кожа вспыхивает, требуя ласки.
Голоса становятся все громче, песня звучит быстрее, сбивая дыхание,
и внезапно замолкает, обрывается резкой высокой нотой. Оглушающая
тишина опускается на поляну, а стоящие мужчины и женщины начинают
новый виток свадебного таинства: сначала тихо, потом все сильнее
они стучат пятками по земле, и Олеся невольно подчиняется общему
ритму, не в силах стоять спокойно. Вибрация под ногами нарастает,
кажется, что сама мать-природа отвечает на зов детей своих.
И в тоже самое мгновение из травы
поднимается обнаженный мужчина: оказывается, он лежал на мягком
зеленом ковре, спрятанный от жадных взоров тонкими качающимися
стеблями. Он высок и силен, иссиня-черные волосы заплетены в
ритуальные косы, под гладкой загорелой кожей перекатываются
стальные мышцы. Он ничего не видит и не слышит, ведь лицо его
наполовину закрыто алой повязкой, а уши залиты фруктовым воском.
Медленно поворачивается он вокруг себя, и кух-туру замирают, с
восторгом глядя на своего вождя. Олеся тоже не может оторвать глаз
от своего избранного. Внешне мужчина спокоен, его движения
неторопливы, но она замечает, как подрагивают пальцы опущенных рук,
как сжимаются тонкие губы, и бьется на шее голубоватая жилка.
Только бы он почувствовал ее, не
пропустил, не перепутал с другой женщиной! Олеся рвется навстречу,
чтобы помочь своему любимому, но держат ее крепко, не позволяя
переступить невидимую черту ритуального круга.
