Хриплый, надрывно-истеричный лай легавых псов – музыка для моего уха. Понимая, что собаки взяли след вепря, достаю из-за спины тугой буковый лук, вонзаю шпоры в разгоряченные бока орлока и несусь вперед, предчувствуя скорую развязку.
Вот он! Бурая шерстистая хребтина матерого секача мелькнула в зарослях орешника. Вкладываю в лук тонкую каленую стрелу, целюсь. Зверь делает движение навстречу. Грязное подвижное рыло, пара желтых пятидюймовых клыков; маленькие, тупые, исполненные ненавистью глазки смотрят в душу.
Вдруг все становится блеклым, эфемерным, смазывается и уходит, оставляя розовое марево сомкнутых век. Прямо в голове тихо звучит сказочной красоты мелодия. Так бывает всегда перед пробуждением.
Еще секунда, и, окончательно проснувшись, я открываю глаза.
Ласковый утренний свет с трудом пробивается сквозь тяжелые плотные шторы, рождая веселые блики на шелковых, расшитых золотом, голубых простынях.
Сладко потянувшись, бросаю взгляд направо. Солнце густых длинных серебряных волос разметалось по подушке. Лица почти не видно, только кусочек тонкой черной брови.
Энесси, любимая.
Тихо, стараясь не потревожить сон супруги, встаю с постели и быстро облачившись, покидаю опочивальню.
Выйдя на балкон царской башни, задыхаюсь от порыва теплого ветра, насыщенного будоражащими ароматами поздней весны. Да, на такой высоте движение воздуха не стихает ни на минуту. С широкой улыбкой смотрю вверх. Сегодня небо светло-пурпурное, высокое, чистое. Каждый день оно меняет свой цвет (интересно, каким будет завтра?). Эллипсоидное ослепительно-белое солнце недавно пересекло горизонт (как обычно, я проспал рассвет).
Здравствуй утро!
Смотрю вниз, на свой замок, прилепившийся на плоском темени базальтового утеса, ведущего нескончаемую борьбу с прибоем. У подножия цитадели, на холмистом склоне расположился небольшой городок – Гира, столица моего царства.
Вдыхаю глубоко, с наслаждением и окидываю взглядом всю ширь страны. Лазурное море на юге, лесистые равнины на западе, бескрайние степи на севере и холмистая местность, переходящая вдали в высоченные горные кряжи на востоке. Кнолос, великолепный молодой мир, выстраданный, созданный мной, единственный во вселенной.
Так было не всегда. Память возвращается к началу времен. Лишь два объекта: мертвая безграничная бездна неродившегося космоса и я, ничего более. Все сплошь заполнено густым блеклым пассивным хаосом, в котором бесконечно долго скучало мое бесплотное естество. Беспредельная серость неоформленного неопределенного окружения довлела, угнетала, отупляла, усыпляла. Находясь в полулетаргическом состоянии, я, тем не менее, сопротивлялся, пытаясь вынырнуть из клейкой дремы, ожить, стать собой. Эта борьба длилась нескончаемо, миллионы лет, если не больше. Но все когда-то завершается. Собрав всю волю, я стряхнул, наконец, оковы оцепенения, поднялся над косным окружением, осознал свое превосходство над ним. В этот миг я родился, как личность, познал себя, свое главное предназначение – творчество.
Обратил свой взор на гомогенный, пустой, полумертвый мир вокруг. Всматриваясь, изучая, анализируя, понял, что переполняющий вселенную хаос – это нечто нереализованное, нерожденное, жаждущее созидающего воздействия извне, способное стать чем угодно.
С этого все началось. Волевым усилием я воздействовал на аморфную матрицу мира, превращая ее, по своему желанию, в нечто оформленное, самодостаточное, завершенное. Так рождалась материя всего сущего, зрелая ткань вселенной. Первые творения были далеки от гармонии. Приходилось нещадно уничтожать их, приступать к новым экспериментам. Воля и терпение были моими союзниками. Работа не была бесплодной. С каждым разом я все больше понимал, чего действительно хочу, к каким формам и процессам стремится душа.
