Сводка погоды обещала: температура воздуха – 293 по Кельвину, переменная облачность, во второй половине дня возможны осадки, влажность 83 процента. Действительность на этот раз совпала с прогнозом. Впрочем, предсказать погоду мог любой, даже не пользуясь метеоданными: осень в северном полушарии Сальты никогда и не бывает иной.
Словом, утро не принесло неожиданностей – до тех пор пока часы не показали четверть десятого. Именно в это время здесь должен был появиться Ингер Орро. Неожиданность же заключалась в том, что ни в назначенное время, ни через полчаса – пятьдесят полновесных минут, – ни даже через час он не появился. И не подал никаких признаков жизни ни единым способом из тех, что имелись в нашем распоряжении.
Это могло случиться и раньше; слава Творцу, что не случилось. Вот позже вероятность подобного происшествия резко уменьшилась бы, потому что наши дела тут должны были завершиться уже сегодня, и через сутки нас тут, скорее всего, уже не было бы.
Сто минут, протекшие до четверти одиннадцатого, я занимался тем, что лелеял надежду на какую-нибудь досадную случайность, что помешала моему… ну, скажем, коллеге явиться вовремя. К сожалению, я не мог подкрепить надежду хоть сколько-нибудь приемлемой гипотезой. Сегодня, как и все время нашего сотрудничества, у меня не было ни малейшего представления о том, где Орро обретается в то время, когда мы с ним не находимся вместе, откуда каждый раз появляется и каким транспортом пользуется. Вначале я попытался было получить от него всю эту информацию; но он пресек эту попытку сразу же, приведя инскую поговорку, примерно соответствующую нашей: чего не знаешь, того и не разболтаешь. Я не обиделся: в общем-то он был прав; к тому же это означало, что на меня не возлагаются никакие другие обязанности, кроме официальной: быть его переводчиком на переговорах, на которых он представлял правительство Ины.
В любых переговорах участвует, самое малое, и вторая сторона. В данном случае в этом качестве должны были выступить «Многие». Таким странным именем представились нам люди, владеющие, по их словам, интересующей нас информацией – а может быть, и не только информацией. Кроме названия и приглашения к переговорам мы об этих людях не знали совершенно ничего. Они не дали нам ни своего адреса, ни даже канала связи, однако назначили время и место встречи. Именно в этом месте и в назначенное время я сейчас и находился.
Орро, уполномоченный вести переговоры, на которых он представлял бы инскую сторону, должен был явиться если не раньше меня, то уж, во всяком случае, никак не позже; тем не менее его не было, хотя все сколько-нибудь приемлемые сроки опоздания уже прошли. И мало того: представители другой стороны тоже не возникли. Ни о каких изменениях или тем более об отмене договоренности нас – меня, во всяком случае, – не предупредили. И это вызывало у меня не столько возмущение, сколько тревогу.
Тревогу – потому что переговоры, которые должны были начаться вот уже более часа тому назад, никак не относились к официальным. Государство Сальта, то есть мир, в котором мы сейчас находились, не имело никакого представления о том, что на его территории, а точнее – в его столице, должно было произойти некое общение неофициального представителя другого мира, а именно Ины (иными словами, Орро), с какой-то местной, не только официально не зарегистрированной, но, судя по многим признакам, явно уголовной группировкой. Правящий сенат Сальты, узнай он об этом, был бы не только возмущен (что естественно, поскольку между Сальтой и Иной, находящихся на противоположных окраинах Галактики, практически отсутствуют нормальные межгосударственные отношения), но и принял бы меры для того, чтобы нелегальные переговоры пресечь, а их участников задержать до полного выяснения – кто и о чем договаривается. Поскольку я тоже мог считаться представителем одной из сторон, задержание грозило и мне; вряд ли нужно объяснять, что такое развитие событий меня никак не устраивало.
