Пролог
«А» И «Б» СИДЕЛИ НА «ТРУБЕ»
Сергачев прибыл в Вильнюс во второй половине января, по многократной визе, рассчитывая провести в литовской столице, в зависимости от того, как скоро и полно удастся выполнить секретную часть визита, от двух до трех суток.
Полуденное небо над Вильнюсом было на удивление чистым для этого времени года, но каким-то слегка вылинявшим, поблекшим, как льняная скатерть, утратившая после стирки свой первоначальный ярко-голубой окрас.
Через пограничный и таможенные терминалы Вадим Алексеевич, имевший при себе из багажа лишь средних размеров чемодан, прошел без каких-либо проблем.
Направляясь к выходу из зала прибытия, Сергачев про себя усмехнулся. К счастью, пока еще не изобретен такой аппарат, что способен просвечивать, сепарировать и расшифровывать человеческие мысли.
Поэтому самый ценный свой багаж, с каким он прибыл в Вильнюс, а именно список «просьб и пожеланий» для местных «друзей», а также реквизиты банковских счетов, включая и процедуру доступа к деньгам – это что-то вроде поощрительной морковки для литовских братцев-кроликов, – Вадим Алексеевич предпочитал держать при себе, в надежнейшем хранилище, в собственной голове.
В аэропорту Сергачева, несмотря на его достаточно высокий служебный статус, никто не встречал. Исходя из целей поездки, это и ни к чему.
Нынешний вояж, по крайней мере внешне, должен выглядеть как личное дело частного лица, пусть даже оное лицо входит в высший менеджмент одной из крупнейших российских компаний – Тюменского нефтегазового концерна.
– Пригородная гостиница «Виллон», – сказал Сергачев водителю дежурившего у аэропорта таксомотора, который мигом сунул его чемодан в багажник. – Знаете такую? Оч-чень хорошо…
В гостинице «Виллон», расположенной в нескольких километрах на север от литовской столицы, Сергачев прописался под собственным именем, сняв на двое суток одноместный люкс. Он не в первый раз приезжал в Вильнюс, но не особо здесь примелькался. Пресса и местная общественность обычно реагируют на приезд первых лиц, визиты же менеджеров рангом ниже привлекают к себе внимание лишь очень узкого круга информированных людей.
До вечера Вадим Алексеевич отдыхал в своем номере. Принял душ, побрился, затем не без удовольствия подкрепился в местном ресторанчике.
Ровно в девять вечера в дверь люкса постучались. Визитеру, как и самому Сергачеву, было лет тридцать пять. Шатен, чуть выше среднего роста, без особых примет, но с цепким оценивающим взглядом. Пройдя в номер, он улыбнулся Сергачеву так широко и приветливо, словно Вадим Алексеевич был его братом.
Слава богу, визитер, как и большинство литовцев его поколения, сохранил прекрасное знание имперского языка.
– Рад вас приветствовать, Вадим, – они обменялись деловым рукопожатием. – Вы не в обиде, что я не встретил вас в аэропорту?
– Нет, ведь мы все заранее обговорили по телефону.
– Нормально долетели?
– Да, конечно. Сомневаюсь, уважаемый Альгирдас, что здесь, в ваших краях, я кому-то интересен. Кроме вас и еще двух-трех наших общих знакомых, естественно… В баре есть напитки, Альгирдас. Чем мне вас угостить?
Визитер несколько нервно огляделся, затем, понизив голос, произнес:
– Полагаю, Вадим, нам не следует здесь говорить о делах.
Сергачев понимающе покивал головой. Надел пиджак, сунув во внутренний карман паспорт и портмоне, затем, прихватив со стола свой сотовый, вышел вслед за литовцем из номера, не забыв запереть его на ключ.
Пройдя мимо регистрационной стойки, за которой скучал портье, парень лет двадцати пяти, они выбрались на свежий воздух. Прежде чем усесться в машину, поджидавшую их на кажущемся пустынным в эту вечернюю пору паркинге, эти двое решили переброситься словцом.
