– Какого черта? – медленно шепчу, отнимая стакан с кофе от губ.
Внимательнее всматриваюсь в текст документа и у меня перед глазами начинает плыть комната. Я покрываюсь испариной. Ненавижу этого мудака всеми фибрами своей души.
– Долли, ты в порядке? – испуганно спрашивает мой помощник Дилан Дидье, сокращенно ДиДи.
Я на автомате киваю, продолжая изучать глазами иск от своего без пяти минут бывшего мужа. Этот подонок смеет наложить лапу на мой дом. Он хочет забрать половину купленного на мои деньги дома с видом на холмы, а мне великодушно оставить машину, которую подарил на нашу первую годовщину. Захлопываю ноутбук, зажмуриваюсь и, поставив локти на стол, впиваюсь пальцами в корни волос. Как же все это мерзко и низко. Хочется пойти и принять душ, чтоб стереть с себя следы пяти лет брака с этой тварью. Он ведь знает, как я усердно работала, чтобы заработать на этот дом. Это же была моя мечта, черт его раздери!
Не позволяя себе раскиснуть, поднимаю голову и распахиваю глаза. Дилан стоит передо мной со все тем же встревоженным взглядом. Осматриваю его розовую футболку и джинсы скинни, которые того и гляди лопнут в причинных местах, настолько обтягивают его. Невольно кривлюсь.
– Слушай, купи себе нормальные джинсы.
Он ухмыляется.
– А что с этими не так?
Я завороженно смотрю на его широкую улыбку, которая ярко выделяется белизной на его темной коже. Красивый парень. Надо будет его попробовать задействовать в новом фильме про подростков. Мой режиссерский мозг начинает прикидывать, на какую роль он подошел бы, когда мне приходится притормозить с рабочими фантазиями, чтобы вернуться в суровую реальность.
– Мне нужен адвокат, – заявляю стальным голосом.
Улыбка ДиДи гаснет, и он снова хмурится.
– Тебя собираются посадить?
– Если бы, – вздыхаю я. – Муж хочет отсудить у меня половину дома.
– Мудила, – резко вырывается из ДиДи, и я широко улыбаюсь.
– Ты так категоричен. А вдруг это он покупал дом?
– Хрена с два, – заявляет он, немало меня удивляя. – Он способен разве что машину подержанную купить.
– И он это сделал. Купил мне подержанную тачку, а себе новую. Каков красавец, а, ДиДи?
Он несколько секунд изучает страдание на моем лице.
– Я найду для тебя лучшую контору.
– Уж постарайся. И не скупись. Я хочу забрать то, что принадлежит мне.
– Будет сделано, босс, – произносит он и, отсалютовав, уходит.
Я смотрю на подготовку на съемочной площадке и медленно пью свой латте, думая о том, какой внезапный поворот может сделать жизнь всего за пару секунд, пока открываешь документ на компьютере. Вот я была в состоянии возбуждения от того, что сегодня первый съемочный день нового фильма, а вот уже сижу, скисшая, и пью остывший кофе. Жизнь дерьмо. Но боженька дал мне ее не для того, чтобы я тут сопли жевала, поэтому…
Встаю и хлопаю в ладоши, привлекая внимание команды.
– Привет. Все здесь?
– Актеров нет, – отзывается художник по костюмам.
– Они нам пока и не нужны. Эта информация для ваших ушей. Сроки очень сжатые, как вы знаете. Поэтому ни одного лишнего перекура, банда. Давайте бодро начнем и так же закончим. Майкл, дашь мне к вечеру выборку по ночным сценам. Тилли, от тебя буду ждать идей насчет выездных. И дай, пожалуйста, название локаций, о которых мы договаривались.
Раздаю еще несколько указаний, на каждую из которых получаю положительный ответ. Это моя стихия. Место, которому я принадлежу. Здесь я управляю и контролирую, и это чувство дает мне некое умиротворение.
Съемки начинаются, как обычно, в суете и беспорядке, потому что актеры пытаются сработаться перед камерой, я кричу, все суетятся. Пройдет еще пара дней, пока мы научимся лавировать между друг другом и не врезаться постоянно в чью-то спину или грудь. Этот предварительный танец, наверное, самое магическое действо, которое происходит на съемочной площадке. И я кайфую от него, как будто мы не неуклюжие, как пингвины, а грациозно выписываем пируэты на сцене Ковент-Гарден.
