От самого угла до лампы бежит шов, под лампой он раздваивается и расходится в стороны, образовывая букву «Т». Терпение. Маршал сидит на Собрании и смотрит в потолок, потому что смотреть на господина президента нет никакого желания.
– … город перенаселен, вы все это знаете, – распинается тот.
– И поэтому вы, – министр здравоохранения ставит ударение на обращение, – решили устроить зачистку?
– Я не говорил о зачистке.
Господин президент разводит руками и скользко так, ласково улыбается. Даже не видя этого лица, маршалу хочется в него плюнуть. Смачно так харкнуть, чтобы долго оттирался.
– Никаких массовых убийств, – как бы уточняет елейная рожа.
Они битый час обсуждают одно и то же и не могут прийти к компромиссу. Эвану порядком надоело слушать, но вступать в дискуссию рано, нужно подождать, пока господин президент разозлится и начнет говорить прямо. Так с ним проще спорить.
Маршал осматривает присутствующих и жалеет, что нет Ады, хоть полюбовался бы. Министры слушают выступающего и вздыхают, потому что боятся с ним пререкаться, потому что за ними не стоит армия. За Эваном армия стоит, но он ждет.
– Верховные вас подери, начнется же эпидемия! – не выдерживает, наконец, президент. – Что мы будем делать тогда? Стилл, вы сможете обеспечить две сотни тысяч людей вакцинами?
– На это нужно время, – угрюмо отвечает все тот же министр.
– Когда время пройдет, зараженных станет только больше.
Господин президент, он же Аск Кейн, он же министр культуры и финансов (прекрасное сочетание), блюститель интересов рядового населения. Он же меркантильная гнида по мнению маршала. В течение семи лет господин президент упорно старается уменьшить количество своих подопечных, даже когда на то нет веских причин.
– Кейн, – Эван наконец подает голос, и все присутствующие замолкают, – мы нашли континент.
Сэр маршал, он же Эван – Пес – Грилл, он же министр обороны и внешней разведки, главнокомандующий диггеров. Он же высокомерная честолюбивая скотина по мнению господина президента. В течение пяти лет отстаивает интересы народа, хотя заниматься этим не должен. «Мы» – это диггеры, «континент» – здоровенный участок земли, непонятно откуда всплывший, но, возможно, пригодный для жизни.
– Площадь?
– Неизвестна. Без разрешения Совета экспедиции не проводятся.
– Может, это очередной каменный остров?
«Хотел бы ты так думать, урод», – злится маршал, а вслух говорит:
– Нет, хотя бы потому, что на нем есть зелень.
Министры напрягаются и впиваются пальцами в подлокотники кресел. Деревьев вне города не видели уже сколько? Две сотни лет, три? Сплошные камни в бесконечном, соленом, как слезы, океане.
– А жизнь? – с робкой надеждой спрашивает министр сельского хозяйства.
– Корабли разведчиков облетели полуостров, не приземлялись. Ничего не заметили.
– Полуостров? – не выдерживает Дино, отвечающий за сохранение флоры и фауны в городе.
– Да. После обнаружения продолжения суши разведчикам было приказано возвращаться.
Суша. Слово, приносящее волнение. Земля. За сотни лет стерлось представление, каково это – ступать ногами по песку, траве, а не бетонным перекрытиям. Разве что посетителям и жителям Зеленого уровня до сих пор знакомо, но их ничтожно мало. Обычные люди отвыкли от природы, давно потеряли с ней связь и теперь предпочитали железо и пластик натуральному дереву.
– Почему не рассмотрели подробнее? – сухо бросает президент.
– Не намерен терять своих людей из любопытства, – так же сухо отвечает маршал, на что Кейн нехорошо улыбается.
– Как далеко?
– Четыре часа на запад.
– Точнее, – требует Аск.
