Рослый пожилой гражданин с плевком седых локонов, аккуратно зачёсанных от висков к облысевшей макушке, морщился, глядя на прилавок с сосисками. За стеклянной витриной прилавка были разложены аппетитные яства, обтянутые пищевой оболочкой, и даже у магазинной кошки, грациозно гарцующей вдоль продуктовых рядов, жадно текли слюнки. Она попрошайнически мурлыкала и кокетливо строила глазки владельцам торговых точек. Лицо пожилого человека было угрюмым и напряженным. В отличие от кошки, он не рассчитывал столоваться на дармовщинку. При виде цен на товары, его густые брови раздраженно пританцовывали, потрескавшиеся пухлые губы складывались в трубочку, а крылья величественного орлиного носа гневно раздувались. Он крутил головой из стороны в сторону, бросая взгляд на ценники то одним, то другим глазом, и раздраженно теребил съехавшие на кончик носа очки. Из-за угла соседнего отдела за ним тайком наблюдал молодой человек, делавший вид, что с особой тщательностью выбирает куриную тушку. На деле, он странновато крутил в руках умерщвленную птицу, поворачивая ее с боку на бок с видом знатока. К нему в руки попало ощипанное тельце птицы внушительных размеров; это был джерсийский гигант, и парень, деловито оценивая качество продукта, и даже глядя на внутренности через гузно, словно в подзорную трубу, косился на пожилого человека, небрежно пытаясь сохранить конспирацию. Вокруг суетились и толкались люди, слетевшиеся на распродажу в торговые ряды, торговцы смотрели на них с надменной зевотой. Маленькими перебежками от прилавка к прилавку, в полусогнутом состоянии, люди приценивались к товарам. Кто-то смотрел яйца на свет, кто-то стучал по арбузам, а некий странный покупатель в берете, заговорщически оглянувшись по сторонам, исследовал качество огурца, проведя несчастным овощем под носом, громко и протяжно шмыгнув. Пожилой гражданин, не обращая внимания на переполох вокруг, застыл в немом возмущении. Кошка подозрительно игриво обнюхивала его штанину, издавая кряхтящие звуки, и его желудок, в унисон с кошкой мурчал, ощущая рядом продукты питания. У пожилого человека, как говорится «сосало под ложечкой», но разум выражал протест деспотичным расценкам. Приложив немалое усилие, он тяжело сглотнул, вытянулся по швам и нервно потеребил ворот.
– Что за цены у вас, гражданочка? – спросил пожилой человек.
Крупная женщина, работница мясного отдела, надменно взглянула на него из-за прилавка. На ней был белый передник, из-под которого бесстыдно выступали исполинского размера молочные баки, гордо вывешенные на грудь, словно ордена за доблесть, в борьбе с демографическим кризисом. На голове продавщицы красовался глубоко сдвинутый на лоб кокошник с надписью: «МясТорг», из-под которого грозно выглядывали виртуозно выведенные синим карандашом витиеватые узоры бутафорских бровей. Женщина старательно чавкнула ртом и надула жевательную резинку в пузырь, в нетерпении глядя на покупателя. Приосанившись, она уперла руки в бока и исказилась в брезгливой гримасе:
– Покупать будешь? Или поглазеть пришел?
При слове «поглазеть» глаза мужчины невольно скользнули по откровенному декольте на блузе продавщицы, вызвав резкую вспышку эротической фантазии, в которой он был словно младенец у сосца партизанской мадонны. Пожилой человек покраснел и утерся платком. Женщина сразу же заметила робкий взгляд и спешно начала поправляться.
– Нахал! Извращенец! – взвизгнула она, и сутулый охранник, задремавший на посту, выпрямился на стуле, и выпучил стеклянные глаза, схватившись за кобуру для фонарика, наполненную карамельными конфетами так, словно внутри должен лежать вороненый наган. Все присутствующие оглянулись. Тайный наблюдатель небрежно отбросил тело убиенного джерсийца и приподнял брови.
